«Отъезд в США продлил мне карьеру. В России бросила бы в 18-19 лет». Откровенная Юлия Ефимова

Юлия Ефимова – самая узнаваемая и титулованная пловчиха России – поговорила с Витей Кравченко.

Не только об актуальном – страх перед отбором на Олимпиаду, нейтральный статус и продолжение карьеры в 32 года. Но и о вечном – беда нашего спорта, мужское внимание и домогательства, фото в купальнике и психологические травмы из юности.

«Боялась того, что может произойти после отбора на Олимпиаду. Кем меня объявят – врагом народа?»

– В момент, когда все российские пловцы отказывались сами от участия в Олимпийских играх, ты всеми силами туда рвалась. Почему?

– Потому что я знаю, что такое Олимпийские игры.

– Последние два года очень много людей из телевизора пытаются объяснить, что Олимпиада – это ничего, это полный отстой, что там участвуют только трансформеры и кто-то еще. Тебя получилось переубедить?

– Нет. Но я выросла на других устоях. В меня закладывали, что Олимпиада – это все, это мечта, лучшее, что может случиться с тобой в жизни. Это папа мне каждый день приходил и говорил: представляешь, как классно быть олимпийской чемпионкой.

– Когда тебе отец с детства рассказывает про Олимпиаду, когда твоя главная мечта – золото Олимпиады, каково слышать про бомжей и иноагентов?

– Честно, я была в шоке. Это было обидно – особенно от представителей Олимпийского комитета России, от президента Олимпийского комитета – слышать такие вещи, что Олимпиада – это полное фуфло. Что все, кто поедет, – иноагенты. У меня был такой шок! Как такое можно говорить?

Ты всю жизнь тренируешься только ради этого. Особенно такие виды, как плавание. В меня всю жизнь вкладывали, что Олимпиада – это предел мечтаний, все. Это происходит раз в 4 года. И если ты чуть-чуть не попал – все, заново тренируйся 4 года.

И когда говорят, что это фигня, и кучу всего сверху – это и страшно, и непонятно. И что мне сделать теперь? Всю жизнь свою стереть? Выкинуть? Что мне делать теперь? Я 4 раза была на Олимпиаде – это вся моя жизнь. А теперь, получается, я бомж, ха-ха.

Слова про команду иноагентов – позор для Олимпийского комитета России

– И это говорили люди, которые тебя поздравляли в свое время.

– Люди, у которых выступала дочь на Олимпиаде. В какой-то момент я вообще не поняла этого. Но потом я подумала, может, ему (Позднякову) просто так обидно стало, что его дочка не может выступать. Это какой-то эмоциональный был всплеск. По-другому я не могу это объяснить.

Мы же ездили на Олимпиаду в Токио без флага, без гимна. Но командой. Все знали все равно, что мы из России.

– С этим фоном вокруг Олимпиады в России тебя было страшно отбираться на Игры-2024?

– Очень. Я очень долго думала. В итоге все так скомкано получилось. Потому что мне было очень страшно. Я все это делала очень втихую.

Конечно, я боялась и того, что может произойти потом. Кем меня там объявят – врагом народа? Когда я начинала это дело, был один лагерь – что все плохо. Только один Губерниев был за.

– Твой страх я в укор себе ставлю. Потому что мне кажется, что спортивные СМИ не доработали в этом плане. Эта пропаганда победила. В твоей голове она победила – они тебя убедили, что ты станешь врагом народа, если поедешь на Олимпийские игры.

– Да, да-да-да.

– А кого ты смотришь, читаешь?

– Я на ОКР подписана, ха-ха-ха.

– Ты реально после слов Позднякова боялась, что тебя признают иноагентом за это? Серьезно?

– Да. Да, серьезно. Там и Винер высказалась, и Поздняков. Это большие люди в нашей сфере.

– А сколько еще таких, как ты? Много людей из-за их криков испугались ехать на Олимпийские игры?

– Я думаю, большинство. Плюс у нас еще федерация была против. Эти против, эти против, эти против. Ты идешь вслепую. Ты знаешь, что есть ты – и все. Если у тебя есть какое-то окружение, которое тебе помогает, – зашибись. Если нет, то ты один. Другие, например, гребля – их федерация поддерживала.

Когда я думала, что если вдруг у меня получится на Олимпиаду поехать, то думала: сколько мне нужно денег? Потому что я знала, что никто мне это оплачивать не будет, это точно все на мне. Вначале даже говорили, что не пустят в деревню жить, то есть нужно найти какое-то жилье самостоятельно. Ты должен обеспечить себе транспорт самостоятельно. Ты должен какой-то олимпийский взнос оплатить, потому что обычно это страна платит, а теперь на тебе ответственность. Я когда посчитала, такая: боже мой, а я реально хочу туда ехать?

Я была в таком шоке, когда все проявилось, и все меня начали поддерживать. Я не ожидала такого. Я была уверена, что сейчас мне скажут: ну опять она выделывается, зачем ей куда-то ехать. А была такая поддержка! Вся страна смотрела, как я на каком-то непонятном острове отбираюсь непонятно в каких условиях. Все болеют, все смотрят, все переживают. Я такая: да ладно. Я ждала совершенно другой реакции.

– Знаю, что очень многим спортсменам угрожали, что они потеряют работу в России, если поедут на Олимпийские игры. Это правда?

– Думаю, да.

 – Их просто шантажировали деньгами и заставили отказаться от участия в Олимпийских играх?

– Я сама точно не знаю… У меня такого не было. Но я знаю ребят, которые боятся потерять зарплату, и им реально угрожали: если у тебя будет нейтральный статус – до свидания, ты теперь нейтральный атлет, ты отвечаешь сам за себя, мы не несем за тебя ответственности, зарплату ты не получаешь. Все упирается в страх, что ты потеряешь зарплату, место. А для многих спорт – это жизнь.

«Пишут: Ефимова показала мохнатку. А внутри видео, где мой пес копает яму на пляже. *****, ну как можно додуматься до этого?»

– Кажется, что спортивные сайты чаще выкладывают твои фотки в купальнике, чем что-то пишут про тебя. Ты как к этому относишься?

– Ой, долго разбиралась с этим. Было, конечно, обидно во многом. Что реально вот я выигрываю этапы Кубка мира – и статейка небольшая. А тут я выкладываю фотографию в купальнике – и все, начинается… Еще такие большие заголовки. Я раньше переживала. У меня папа особенно из-за этого переживал. Потому что заголовок вообще непонятный пишется.

– Например?

– Я стою на пляже в толстовке и штанах, у меня Джаспер под ногами копает яму из песка. И написано, что Ефимова показала свою мохнатку, раздвинула ноги на пляже. *****, ну как можно додуматься до этого? И потом открываешь, а там просто видео, где Джаспер копает яму на пляже.

Самая больная тема пловчих – это плечи. Типа вот огромные плечи, вы такие здоровые. Кто-то говорит: ты худая, ты жирная, ты недостаточно накаченная, ты недостаточно сухая. Или наоборот: а ты не выглядишь как спортсменка, фу как это.

Постоянно обсуждают именно внешние качества. Да, я спортсменка и я выигрываю чемпионаты мира! Все! Вас другое не должно никак касаться – как я выгляжу, что я делаю на пляже, какие фотографии выкладываю. В купальнике я имею полное право выкладывать фотографии, потому что я пловчиха.

– У тебя были какие-то неприятные ситуации, связанные с мужским вниманием?

– Да, конечно. Я не думаю, что это от спорта зависит. В принципе многие девушки, женщины сталкиваются с проблемами. Если в спорте мы смотрим, то да, часто мне бывает тяжело разобраться, когда ищу спонсоров, – меня люди хотят как спортсменку поддержать или как девочку, просто подкатить для своих личных интересов. Это меня бесит, прям не могу.

Когда ты парень в спорте – вообще вопросов нет. Ты все время: привет, здорово, вась-вась. А когда ты девочка, все такие: нууу. И сразу начинаются какие-то там… (подмигивает).

– Бывало ли у тебя, может, в детском возрасте какое-то внимание от взрослых мужчин?

– Слушай, мне так повезло, что у меня сначала тренером был папа, а потом – женщина. Поэтому от тренеров не было. Но у нас были такие моменты, когда мы ходили всей сборной и не могли пожаловаться. Например, врач-кардиолог тебе чуть ли не маммографию делает с грудью. Мы знали и каждый раз не хотели к нему идти. Он еще очень взрослый.

И мы между собой такие: о, ну сейчас опять начнется. Это было неприятно, но в тот момент не было такого – вот, домогательства. Мы не знали, как это сказать, что сказать. Говорим тренеру, что не нравится. Она отвечает: так это же врач, он же может делать все, что хочешь.

– А тебе что не нравилось? Что он тебя трогает?

– Он не трогает, он прям лапает.

– Сколько тебе было лет?

– Я уже попала в сборную, лет 15. У меня груди-то особо нет и не было, а девчонки, у которых была грудь, очень сильно переживали по этому поводу. Но нам говорили: ну так это врач, он так и должен делать. Но когда я сейчас иду к врачу или тогда ходила на УМО, такого нет. А вот этот определенный врач – просто жесть.

Если тебе назначили – ты идешь и делаешь кардиограмму. Мы просто старались идти к другому врачу. Но все равно он очень долго там проработал. Я не уверена, что прям жаловались на него. Просто когда ты не можешь об этом сказать, боишься, стесняешься…

– Почему ты не рассказала родителям?

– Не знаю. Наверное, думала, что никому это неинтересно. Или не считала так, потому что мне говорили, что это нормально.

– Что бы ты хотела сказать девочкам, которые сталкиваются с чем-то похожим?

– Надо сразу говорить родителям. Если родители не слушают, надо рассказать учителю. Нужно описать, что именно происходит. Очень часто к детям, конечно, не прислушиваются, им не верят. Переводят на то, что они надумали, выдумали. Тебе это всегда неудобно рассказывать, неприятно, а надо всегда это рассказывать и искать помощи. Чтобы с этим человеком потом разбирались.

«Главный вопрос ко мне: че ты херней страдаешь, плаваешь, когда ты уже родишь детей?»

– Популярный запрос в гугле не «Юлия Ефимова чемпионат мира», не «Юлия Ефимова Олимпиада», а «Юлия Ефимова фигура». Проблем с мужским вниманием, как я понимаю, у тебя не было никогда?

– У меня проблемы были только со своей самооценкой, а с мужским вниманием не было. Мне было непонятно, почему ко мне столько внимания.

– При этом отношений серьезных у тебя нет?

– Ну сейчас нет. Мне легче быть одной, чем с неправильным человеком, чем не со своим. Когда ты очень много путешествуешь, находишься в спорте, у тебя и времени нет на личную жизнь. Поэтому чаще всего спортсмен со спортсменом – что рядом, что удобно. И ты такой: ну ладно, хоть как-то что-то попробовать. Но тут же идет, что кто-то успешный, а кто-то нет. И вот тут начинается очень тяжелая тема.

– У тебя было такое?

– Да, много раз. Хотя мне всегда было все равно… одно время. Сейчас мне кажется, что мне нужен человек, который будет сильнее меня. У меня очень тяжелый характер, при этом вроде и не очень. Все мои друзья постоянно удивляются: почему ты так долго одна?

– Лично для тебя проблема, что в 32 ты не замужем?

– Для меня лично это не проблема. Это проблема для общества.

– Имеешь в виду, что на тебя давит общество: давай выходи замуж, давай рожай? Есть такое?

– Да, постоянно, конечно. Че ты херней страдаешь, плаваешь, когда ты уже родишь детей? Это самый главный вопрос.

Ладно это от близких – папа говорит, но это очень редко. Большинство говорит: у тебя слишком высокие запросы, стандарты, ты должна понизить свою планку – и с первым попавшимся рожать детей.

Вот у меня сейчас собака, я ее еле-еле вывожу. Ты должен все свое время тратить (на детей). Большинство из нас росло ненужными какими-то, потом ты вырастаешь, у тебя есть проблемы, комплексы – это все потому что родителям тупо некогда было, денег не было, они работали. У меня был, слава богу, спорт – и все это пошло в правильное русло, а у других детей – нет.

Я смотрю, что многие люди мучаются, сначала они такие: да-да-да, жениться, родить детей, а потом такие: ***. Я понимаю, что вроде как надо, и вроде как время – часики тикают. Но я не хочу просто так.

Я не хочу разводиться – 100%. Я не хочу потом сидеть одна с ребенком. Я хочу семью полноценную – и для своих детей будущих, и для себя.

Но на самом деле это все фигня, я просто не встретила своего человека. Если бы я его встретила, я бы уже давно завела детей, поженилась и жила бы другой жизнью. Хотя не факт, что я бы даже плавание бросила, потому что я люблю его. Может, я рожу и вернусь. Просто я не встретила такого человека, которому я бы сказала: окей, я с тобой пойду по жизни. Не было такого.

«Мы думали, что без нас все будут сильно переживать». Как и когда возвращаться?

– Список на этом плакате звучит очень мощно. Ты довольна своей карьерой или нет?

– Нет, у меня нет олимпийского золота, и, естественно, меня это прям угнетает. У меня реально есть все, даже два серебра и бронза Олимпиады, но золота нет.

– Ты бы поменяла все свои награды на одно золото Олимпиады?

– Да.

– В чем магия этого золота?

– Потому что это Олимпиада, редкое международное событие. Нет больше награды. Возьмем теннисистов: что вытворил Джокович только ради… У него было все. Возьмем наших хоккеистов, все хотят там быть, бороться за награды.

Олимпийский чемпион – это на всю жизнь. А призер – ну, призер.

– Как ты думаешь, когда российских спортсменов допустят до соревнований? Вообще, даже без флага.

– Мне кажется, сейчас. Уже профукали одну Олимпиаду, и сейчас понимают, что деваться некуда, и спорт загнется, если мы не будем выступать и всем все равно. Мы думали, что если нас не будет, все будут сильно переживать и без нас чуть ли не соревнования завершатся. Но нет, Олимпиада прошла, она была красивая, быстрая по результатам.

Если продолжить так же, что мы не поедем без этого, без того, без сего – мне кажется, дети перестанут ходить. Для чего идти? Чтобы выиграть чемпионат России? Тебе хочется соревноваться с лучшими атлетами мира.

Нету мечты, а у детей должна быть мечта.

– Как получается, что Россия всегда в топе на детских и юниорских соревнованиях, а потом все эти люди пропадают?

– У нас детский спорт славится тем, что берут детей, выжимают все соки, все амбиции, убивают морально и физически, большими нагрузками. Дай бог, ты доплаваешь до 16 лет, и все, а больше нет ресурсов. Выжат физически, эмоционально, не хочешь, ненавидишь.

Я много ребят знаю, у меня подруга: я ненавижу плавание. Хотя вначале мы же все его любили. Но эта травма идет: тебе не нравятся тренировки, задания. Многие потом боятся приходить в бассейн, у меня такое было лет в 16, перед первой своей Олимпиадой-2008, я хотела за три месяца бросить.

– Для чего тренеры это делают?

– Если у тренера будет высшая категория, зарплата будет больше. Легче всего ее получить, натренировав детей на юношеские соревнования, потому что в таком возрасте ребенку что ни дай – особенно большой объем – он покажет результат. Но потом у него нет сил, нет возможностей.

Плюс фармакология – я не говорю про запрещенное, просто для детей это слишком рано – пить такие витамины. Потом, когда вырастаешь, эти витамины на тебя не действуют, этот объем тренировок на тебя не действует. А на чем улучшать результаты?

Горячий монолог Ефимовой о методах работы и травмах из детства

– Когда ты здесь была в детстве, то получила психологические травмы.

– Уверенность в себе, самооценка, какая-то боязнь всего. Ты забитый, боишься подойти к тренеру, сделать шаг вперед, назад. Как мы хотим воспитывать великих спортсменов, если тренер тебе с детства доказывает, что ты ничтожество, мокрое место без тренера?

Постоянно на тренировке: жирная, че у тебя жопа, ляжки? Ничтожество, почему мы не можем нормально плавать? Ты тупая, ничего не понимаешь. Я никогда не ругалась, не кричала, не посылала – просто ныряла в воду, научилась настолько не слушать.

Не знаю, кто вбил в голову, что без этого никуда. То есть обязательно надо воспитывать кнутом. Надо обязательно орать. Не надо орать, мы и так понимаем. Мы понимаем все! Не надо на меня орать, унижать, грубить! Разговор способен решить все, просто говори.

Ребята, взрослые призеры Олимпиады, меня успокаивали: ты что, ты в 16 лет на Олимпиаде, это достижение.

И как со мной разговаривали главные тренеры – слава богу, они давно не главные. Это было после Олимпиады-2008, сидят два дядьки: ты понимаешь, что ты обосралась? Ты понимаешь, что ты говно? Гов-но – по слогам тебе повторяем, если ты не поняла.

Все. Как так можно ребенку в 16 лет сказать, когда он занял 4-е место на Олимпиаде?

– В том числе от такого отношения ты уехала в Америку?

– Я поняла, что так больше не могу и надо что-то менять.

<…>

Первый сбор там мне организовала федерация – в надежде, мне кажется, что мне не понравится. Потому что это тяжело, ранний подъем, никто за тобой не сюсюкает, не бегает. А это было то, что мне нужно после того давления. Ты раз – и расцвел, отношение другое. У меня это было: ну, хотя бы я попробую.

И это продлило мне карьеру до 33 лет почти, я еще тут. Я уверена: если бы я осталась, в 18-19 лет я бы бросила.