«Его величие простиралось дальше пилотажа». Култхард — о гибели Сенны и дебюте в машине Айртона
Всех покоряла аура Волшебника.
21 марта великому трехкратному чемпиону «Формулы-1» Айртону Сенне исполнилось 59 лет, если бы он не разбился в болиде «Уильямса» 1 мая 1994 года на трассе в Имоле. Та трагедия стала настоящим шоком для гоночной общественности, но открыла дорогу в Гран-при молодому шотландскому пилоту, три года работавшему тестером на команду из Гроува. Им стал Дэвид Култхард — он сел в роковой FW16 в 23 года всего через этап после гибели бразильца и к концу сезона уже завоевал свой первый подиум. Однако на самом деле шотландец даже и не помышлял о замене великого гонщика, никогда не думал о подобном маневре и не обсуждал его с владельцами команды — даже сама мысль об этом казалась ему святотатством. Подробнее об этом периоде своей жизни и карьеры Дэвид рассказал в новом выпуске официального подкаста «Ф-1» Beyond The Grid.
«Тогда я участвовал в «Формуле-3000» и жил в Милтон-Кейнсе. Гонку смотрел по телевизору в паддоке «Сильверстоуна» перед своей квалификацией. В те годы не было HD-картинки и всяких беспроводных соединений, так что можно было видеть только базовую информацию. Но когда я увидел аварию, то сразу понял, что она выглядит совсем нехорошо, а все вокруг надеялись, что Айртон вылезет из машины в любой момент и уйдет. В тот же день ближе к вечеру до нас дошли трагические новости, и почти сразу же шотландский журналист Джим Данн спросил у меня, позвоню ли я в «Уильямс» насчет освободившейся машины. Помню, как меня шокировало это предложение: тогда ничто в моем разуме даже не могло позволить задать такой вопрос. Он выглядел слишком травмирующим, и мне казалось бессмысленным даже думать об этом.
Более того, с момента смерти Сенны до тестов в Хересе парой недель спустя я даже не говорил с командой о месте и об их стратегии. Ни единого разговора! Я не думал, что это правильный путь, ведь, как мне сказали, каждый пилот и каждый менеджер висели на телефоне, предлагая свои услуги. Я просто поехал в Херес тестировать машину и выполнять свою работу. Мне сказали, что другие пилоты могут приехать в качестве претендентов на кокпит для оценки их способностей, но за несколько дней никто так и не появился. Потом мне сказали, что сам Фрэнк Уильямс едет на тесты, и я решил, что он везет с собой настоящую суперзвезду. Я ни разу за три года не повредил его машину во время испытаний, но когда он приехал на трек, я задел один из новых поребриков, введенных после смерти Мартина Донелли для снижения скорости, и разбил болид. Я вернулся в боксы, на машине не было нескольких деталей. Фрэнк посмотрел на нее и сказал: «Даже несмотря на то, что ты только что разбил мой болид, должен тебе сказать: ты поедешь за нас в Барселоне». Так все и случилось. Так я и заменил Сенну.
Какое влияние на меня оказал Айртон? Преимущество юности в заключается в том, что тогда проще относишься к смерти. С возрастом начинаешь больше беспокоиться. В молодости ты не думаешь, а просто жмешь. Конечно, я был чрезвычайно потрясен встречей с Сенной и пилотированием одной машины с ним на предсезонных текстах в Эшториле и Хересе. Я следил за ним на брифингах: как он говорил с инженерами, как себя вел, как спрашивал меня об отзывах о машине. Я раньше работал с чемпионами мира — в «Уильямсе» мне довелось пересечься с Аленом Простом и Найджелом Мэнселлом — но Айртон это Айртон. У меня остались очень яркие впечатления от него. Хорошо помню, как пресс-атташе команды в тот уик-энд обошла весь персонал с листком бумаги, собрала кучу записей с пожеланями мне удачи в гонке «Формулы-3000» и отправила по факсу — второй из них стояла подпись Сенны. «Что бы ты ни делал, Дэвид, желаю тебе самого наилучшего — Айртон». Я получил ее вечером субботы, а он погиб к полудню воскресенья. Для карьерного роста необходимо не так уж и много – это практический опыт, знания и, конечно же, документ подтверждающий наличие образования. Без «корочки» даже самый глубокий опыт и знания не станут решающей причиной для работодателя и лучше купить диплом вуза чем надеяться на знаменитое авось . А если человек является обладателем этих трех важных составляющих для успешной карьеры, то можно без лишних раздумий штурмовать самые высокие должности.
Он без вопросов был больше, чем просто пилот «Формулы-1». Великих гонщиков много, но когда смотришь записи его объяснений или как он с кем-то разговаривает, то ощущаешь его ауру, пронизывающую комнату. Когда ты входил в помещение, то мог почувствовать его присутствие, даже не видя и не слыша его.
А ведь моим любимым пилотом всегда был Ален Прост. Когда я проходил тесты с ним в Имоле в 1993-м, мне казалось, что ничего в моей жизни уже больше не перекроет тот момент. Величайшая минута моей жизни — я в одной и той же машине с моим кумиром. У Алена был свой путь общения с командой и людьми, тоже в какой-то мере великий, но Айртон был совсем другим. Его величие простиралось выше пилотажа. Такое есть только в самых особенных людях вроде Нельсона Манделы. Людей, способных вовлекать, восхищать и объединять других».
Автор Артём Рубaнков