Сердце Эннио Морриконе принадлежало музыке и «Роме»

Посещал «Олимпико» больше 80 лет.

Эннио Морриконе так и не выпил вина с де Росси. Однажды композитор подарил Даниэле бутылку и дал наставление: откроем вместе, когда «Рома» станет чемпионом. Возможно, это вино все еще хранится у де Росси, и он откроет его с семьей и друзьями. Или уже открыл. В понедельник Морриконе умер в Риме – из-за осложнений после травмы (упал и сломал бедренную кость). Ему был 91 год.

Без музыки Морриконе не представить фильмы многих больших режиссеров. Его композиции создавали атмосферу вестернов Серджо Леоне («Хороший, плохой, злой», «Однажды на Диком Западе»), обнимали работы Бертолуччи («Двадцатый век»), Торнаторе («Легенда о пианисте», «Малена») и Пьера Паоло Пазолини («Сало, или 120 дней содома»), декорировали роли Жан-Поля Бельмондо (музыка к «Профессионалу» стала мегахитом в СССР) и помогали резонировать Квентину Тарантино – за саундтрек к «Омерзительной восьмерке» Морриконе получил «Оскар».

Композитор писал и камерную музыку, ездил с концертами по всему миру и не работал меньше десяти часов в день. Помимо пышных залов филармоний, было еще одно место, где он чувствовал себя счастливым – стадион. Морриконе очень любил футбол и вдохновлялся голосами родного «Олимпико».

Написал гимн ЧМ-78, но без удовольствия – из-за политических взглядов. Его музыка играла перед финалом ЧМ в России

В 1976-м в Аргентине случился государственный переворот, и к власти пришли военные. Спустя два года страна принимала чемпионат мира, где у сборной, на которую давила верхушка, был только один выход – победить. Тренер Сесар Луис Менотти не взял на турнир 17-летнего Марадону, но выиграл и без него – все сделал Марио Кемпес (шесть голов, дубль в финале с голландцами).

Тот чемпионат мира ослеплял: все стремились атаковать и много забивали, судьи постоянно чудили, французы играли с венграми в форме «Атлетико Кимбейры». Настроение турнира идеально отражал его гимн: музыку к композиции El Mundial написал Морриконе, а исполнил ее Филармонический оркестр Буэнос-Айреса.

Это первый инструментальный гимн в истории чемпионатов мира: крик «Аргентина! Здесь чемпионат мира!» на первых секундах, духовые, синтезаторы и мягкий гудящий припев. Правда, как аргентинское медиа Infobae объясняет, El Mundial не стал популярным и быстро забылся. Возможно, потому, что Марриконе не очень-то и хотел его писать. У композитора были прогрессивные взгляды – в Аргентине считают, что его просто злила работа на страну, где к власти пришли диктаторы. За несколько лет до чемпионата мира он написал музыку для американской левой активистки и фолк-певицы Джоан Баэз и фильма про анархистов Сакко и Ванцетти – и очень этим гордился.

А вот El Mundial воспринимал прохладно. В 2017-м Эннио сказал Independent: «Это была не моя идея. Лейбл, с которым я работал в то время, попросил меня написать музыку. Чисто коммерческое решение».

Спустя 40 лет Морриконе должен был написать гимн для еще одного  большого турнира – Олимпиады-2026 в Милане и Кортине-д’Ампеццо. Он так и не успел этого сделать, но его лучшие композиции все равно слышали стадионы – причем в самые важные моменты. Возможно, вы не заметили, но The Ecstasy of Gold, написанная для фильма Леоне «Хороший, плохой, злой», звучала перед финалом чемпионата мира в России – сразу после музыки еще одного великого коллеги Ханса Циммера и перед культовой Seven Nation Army от The White Stripes.

Спортивный мир вообще уважает музыку Морриконе, особенно The Ecstasy of Gold. «Би-би-си» сопровождал ей превью Лиги чемпионов в программе Football Focus, а под интро ключевых игр в Match Of The Day включал саундтрек другого фильма Леоне – A Fistful Of Dollar («За пригоршню долларов»).

The Ecstasy of Gold украсила еще и шикарную рекламу Nike – Fate («Судьба»). Трогательный ролик про звезд NFL Ладэйниана Томлинсона и Троя Поламалу снял король триллеров Дэвид Финчер.

Финчер + Морриконе = что-то запредельное.

Полюбил «Рому» после того, как отец ударил его пиццей. Говорил о команде даже на пресс-конференции с Тарантино

Можно ли случайно заявить о любви к футбольному клубу, а потом об этом пожалеть? У Морриконе такое было, но мы не можем его ни в чем обвинять.

Когда он пошел в школу, почти все его приятели болели за «Лацио». Как-то они обсуждали дела команды и неожиданно пристали к Морриконе.

– Эннио, ты ведь тоже за «Лацио»?

– Да, конечно.

Морриконе было неудобно ответить «нет». Он и не знал, что сказать, потому что еще не очаровался футболом и не выбрал клуб.

Спустя пару дней определиться помог отец. Одноклассники Эннио проболтались ему про тот диалог, и папа был в ярости.

– Ребята говорят, ты болеешь за «Лацио».

– Да, я сказал им так.

– Тебе не стыдно?

В этот момент по щеке Морриконе скользнул кусок пиццы. Композитор объяснял сайту «Ромы», что тогда-то он и полюбил команду. Возможно, где-то Морриконе и приукрасил эту историю, но хочется верить, что так все и было.

На «Рому» он впервые попал в девять лет – играли еще не на священном «Олимпико», а на стареньком «Кампо Тестаччо». Вместе с папой они разместились на трибуне за воротами, в Рим приехал «Ювентус». «Я был нескольких метрах от Гвидо Мазетти. Да, все помню. Он стоял на воротах», – вспоминал Морриконе в день, когда «Рома» победила 1:0.

Морриконе многое помнит. Его любимый игрок Джакомо Лози – защитник с 1955-го по 1969-й. Лози называют третьим после Тотти и Де Росси. Да что там 50-е, Морриконе ходил на футбол больше 80 лет и освоил космический способ смотреть матчи. Внутри его будоражила игра, но он всегда вел себя сдержанно – даже если «Рома» забивала, Эннио никогда не вскакивал с места. Шутил, что не позволяла скромность.

Однажды он взорвался. Поехал на дерби против «Лацио» с женой, другом Серджо Леоне и его семьей. Морриконе никогда не спрашивал, за кого болеет Леоне, поэтому ждал приятного вечера в приятной компании. Но когда «Лацио» забил, Морриконе опешил: «Серджо вскочил как ненормальный и порадовался. После этого я крикнул ему, что теперь буду брать на стадион только жену».

Иногда Морриконе не выдерживал и говорил о «Роме» там, где обычно этого не делают. В 2016-м на пресс-конференции в Риме, посвященной «Омерзительной восьмерке», произошло две вещи, которые зацепили медиа.

1. Тарантино сравнил Морриконе с Моцартом, а Эннио предложил вернуться к тезису через 200-300 лет.

2. Раздавая автографы, Морриконе разговорился с поклонником, который оказался фанатом «Ромы», и саркастично бубнил: «Передайте менеджерам, пусть и дальше расстаются с хорошими игроками». Тогда Спаллетти только сменил Руди Гарсию, а Тотти грозился уйти.

С Тарантино Морриконе футбол не обсуждал, зато убедил завязывать с соккером другого американца. В 60-х на съемки «За пригоршню долларов» приехал Клинт Иствуд и спросил, что такое настоящий футбол. Морриконе пристроил его в любительскую команду, в перерывах между съемками Иствуд тренировался, но получалось паршиво. Тогда Морриконе посоветовал ему сосредоточиться на кино.

И да, может, кому-то из руководства «Ромы» и было неприятно от слов Морриконе на пресс-конференции с Тарантино, но там точно на него не обижались. В 2017-м композитор признался, что «Рома» просила его написать гимн клуба, но он элегантно отказался: «Я сказал им, что у них и так прекрасный гимн».

Не менее прекрасно – читать объяснение Морриконе в любви команде. Он настаивал, что римлянин не может не болеть за «Рому», потому что «Лацио» – команда для региона, вот и пусть ее воспевают жители какого-нибудь Фрозиноне. «Рома» всегда была командой с интернациональным характером, замкнутой в сентиментальной атмосфере. Это команда, открытая для людей, она оставляет много места для воображения: в ней можно видеть самбу, босса-нову, даже более чувственный танго».

В 2017-м, когда закончился прощальный матч Тотти за «Рому», на «Олимпико» заиграла музыка Морриконе из фильма «Однажды на Диком Западе».

А в прошлом туре Серии А музыка композитора была на всех стадионах. Команды выхолили на поле не под гимн лиги, а под саундтрек из «Однажды в Америке».

Так провожают великих мастеров.

Фото: globallookpress.com/Christoph Soeder/dpa, Dave Bedrosian/Geisler-Fotopress; commons.wikimedia.org/LucaChp; REUTERS/Alessandro Garofalo