«В Беларуси меня бы отправили в психушку». Поговорили с Кристиной Тимановской, героиней политического скандала Олимпиады-2020
Историю белорусской бегуньи Кристины Тимановской на Олимпийских играх в Токио обсуждал весь мир пишет sports.ru.
Коротко напомним, что происходило два года назад.
Белорусы напутали с необходимым количеством допинг-проб спортсменов, из-за чего в последний момент выяснилось: две девушки, заявленные в эстафету 4х400 м, не будут допущены. Тренеры решили закрыть одну из позиций Тимановской, которая бегает 100 и 200 м.
⤵️
Кристина узнала об этом из своих источников, пыталась получить информацию от главного тренера, но тот не отвечал. Тогда она выложила в соцсетях пост с критикой спортивного руководства, которое «за счет спортсменов пытается исправить свою некачественную работу».
Белорусская делегация отстранила Тимановскую в связи с «эмоционально-психическим состоянием» и вручила ей билет в Минск.
⤵️
Тимановская тайно записала последующие разговоры с главным тренером Юрием Моисевичем и одним из боссов делегации Артуром Шумаком – ей настоятельно рекомендовали вести себя тихо и ничего не комментировать. Она плакала. Еще до Кристины доходили слухи, что по возвращении домой ей грозит опасность.
В то время в Беларуси было неспокойно: не затихло эхо политических протестов, многие уезжали из страны, кто-то оказался в тюрьме.
⤵️
В аэропорту Токио Тимановская чуть отстала от делегации и с заранее заготовленным текстом на японском на телефоне рванула к полицейским. Несколько дней провела в участке и должна была вылететь прямым рейсом в Польшу, где ей предложили помощь. Однако в последний момент в целях безопасности ее пересадили на рейс до Вены.
6 августа 2023-го она получила право выступать под польским флагом. В конце августа выступила на ЧМ в Будапеште. На 100-метровке показала 30-й результат (11,32), на 200 – 21-й (22,88), а в эстафете 4х100 польки стали пятыми.
В Будапеште мы с Кристиной и поговорили.
«В Беларуси писали, что я проституткой работаю. И люди верят!» Родителям Тимановской постоянно звонят за разъяснениями
– Последние 1,5 года ты гораздо чаще общалась не с русскоязычными, а с европейскими СМИ. Почему?
– Потому что зарубежные издания не перекручивают. А белорусские и русские – постоянно. Читаешь и думаешь: «Блин, ну не так же все было».
– «Редакция» (ее создатель Алексей Пивоваров признан Минюстом иностранным агентом – Sports.ru) сделала нормальный выпуск?
– Нуу… На меня было много хейта из-за момента, когда ведущий спросил: «А Лукашенко должен уйти?» – и типа я замешкалась.
Мы в тот момент стояли в коридоре. Ведущий увидел у меня татуировку, и мы говорили о ней. А потом вдруг он оборвал меня на полуслове: «Лукашенко должен уйти?» Я в ступоре. Была удивлена таким резким переходом. Плюс на тот момент я только-только приехала в Польшу и была сильно напугана всей ситуацией. У меня родители в Беларуси, и казалось, что стоит упомянуть в интервью Лукашенко – у них начнутся проблемы. Поэтому я постаралась обойти этот вопрос. А на меня столько всего обрушилось!
Но тогда ответить на него хорошо было просто нельзя. И я просила, чтобы его не вставляли в интервью. Но…
– Сейчас ты можешь высказываться о Лукашенко?
– У меня семья по-прежнему в Беларуси, не думать о ней я не могу. Мне нужно следить за тем, что говорю, чтобы у родственников не было проблем.
– Пробежался по заголовкам белорусских СМИ за последние два года. Предательница – примерно самое мягкое, что про тебя говорят.
– До сих пор так пишут. Причем у них постоянные психоэмоциональные качели. «Она уже не бегает и завязала со спортом. У нее ни хрена не получается». А на следующий день: «Ой, она пробежала по личному рекорду. 100% на допинге».
Так вы определитесь: загибаюсь я или бегаю на допинге? То одно, то другое, писали даже, что я проституткой работаю. У них столько историй про меня! Прикол, но в них моя жизнь выглядит сильно интереснее, чем в реальности. Печально только, что люди в это верят.
– Думаешь, верят?
– Только те, кто активно пользуются интернетом, понимают, какой это кринж.
– Мне кажется, сейчас почти все умеют пользоваться интернетом.
– Вот только моим родителям постоянно звонят и спрашивают: «А это правда, что про вашу Кристину написали? Что она больше не бегает и пошла клубнику собирать?» И таких много. Мне-то без разницы, я разжевывать каждому не собираюсь, но вот родителям это все неприятно.
Звезда белорусского спорта Мирончик подавала на Тимановскую в суд еще перед Токио. Из-за слов про задницу
– Как произошедшее с тобой восприняли в сборной Беларуси?
– Не знаю.
– Ну, я видел и тех, кто поддерживает, и мнение, например, Мирончик-Ивановой.
(Уточнение от редакции: Анастасия Мирончик-Иванова – бронзовый призер ЧМ-2011 в прыжках в длину. Была дисквалифицирована за допинг. В 2020 году подписала письмо в поддержку действующей власти в Беларуси. «Это очень стыдно для спортсменки такого уровня, для спортсменки нашей национальной команды, защищающей честь страны, попасть в такую ситуацию», – комментировала она в Токио-2020 историю с Тимановской).
– Господи! Да она на меня в суд подавала перед Олимпиадой. Видите ли, я ее оскорбила.
– А что ты сделала?
– Был ковид. Я работала в зале с клиентом. А она пришла делать какую-то съемку. Тогда были ограничения, и клиент сделал замечание, что вся съемочная группа была без масок. Мирончик повернулась на меня и начала кричать: «Да что опять этой Тимановской не нравится?» Хотя я была в маске и просто стояла. В общем, она написала в соцсетях, что была на съемках и я ей позавидовала – типа ее снимают, а меня нет.
Это был как раз тот период, когда она регулярно по ночам постила свое обнаженное тело. Так что ответила ей, что для того, чтобы быть популярной, мне хотя бы не нужно выставлять свою голую задницу в интернет. И она подала на меня в суд!
– В суд?
– Да! Судья на заседании открыто смеялась, читая заявление. «Она написала, что я выставляю в интернете задницу. А у меня не задница, а ягодичная мышца!».
– Чем все закончилось?
– Решили вопрос полюбовно. Нас вызвали к министру спорта. Потребовали разобраться. Она хотела с меня 250 долларов. В итоге эти деньги мне дала федерация, а я передала ей.
– Так что насчет сборной? В моменте ты ощущала больше поддержки или недовольства?
– Некоторые написали со словами поддержки. Хейта не было. Потому что знают – в ответ получили бы в 10 раз больше.
Мирончик и Недосеков (призер Олимпиады-2020 в прыжках в высоту Максим Недосеков активно поддерживает Лукашенко, а про Тимановскую в Токио сказал: «Мне не нравится этот человек. Она ведет себя высокомерно по отношению к команде и руководству. Считаю, с ней поступили правильно. Она много говорит, но надо и отвечать за свои слова» – Sports.ru) – на них вообще нет смысла обращать внимания, с ними все понятно.
Для меня важно мнение тех, на кого я равняюсь. Вот сказала бы, скажем, бегунья Ивет Лалова из Болгарии, что я поступаю плохо – я задумалась бы. Но она почему-то, наоборот, меня подбодрила, пожелала удачи, сказала, что я все правильно сделала.
– Есть люди, в которых ты разочаровалась после этой истории?
– Пара белорусских атлетов, с которыми мы были а-ля лучшими друзьями. Одна девочка мне постоянно говорила, что я ее родственная душа и никто в легкой атлетике не понимает ее так, что у нас общий вайб.
Так она меня в первый же день заблокировала! А потом мне рассказали, что она наговорила моему менеджеру всяких вещей, которые вообще не соответствуют действительности. Интересно как-нибудь встретиться с ней и просто посмотреть в глаза.
Беларусь: настоящее и будущее страны
– Как думаешь, если бы не японские полицейские в аэропорту – что было бы?
– А я не вернулась бы в Беларусь! У меня сразу был такой план – либо полиция в Токио, либо уйти в аэропорту в Стамбуле. Хотя второе было бы опаснее. Там, боюсь, меня бы все-таки отправили на родину.
– Что было бы, если бы тебя привезли в Беларусь?
– Это знаю наверняка. У меня была 100-процентная информация, что меня бы отправили в психушку. Они раскачивали тему с моим якобы нестабильным психоэмоциональным состоянием, что врач недосмотрел – и я больная. Как мне рассказывали, я бы даже в аэропорт не зашла. Потом бы гоняли по телику, и я рассказывала бы, что все переосмыслила и какой у нас на самом деле замечательный президент.
– Как ты пережила эти дни в Токио?
– Я была в шоке и на сильном адреналине. Трое суток не спала и не ела, в какой-то момент просто не понимала, где нахожусь. Так было даже в участке, в котором меня допрашивали. Вырубило на пару минут, потом пришла в себя и собирала пазл в голове: что происходит, кто все эти люди? И таких выпадений из реальности было много.
Но, видимо, инстинкт самосохранения сработал, как сказал бы сам знаешь кто – мощнейше и жесточайше.
– Муж уезжал из Беларуси уже в тот момент, когда ты была в участке?
– На тот момент у меня не было ни с кем связи, и я не знала, что происходит. Только через 1,5 суток мне сказали, что он уехал – и с ним все это время не могут связаться. Все были на панике. Но оказалось, все ок.
Просто он купил симку в России, которая потом нигде не работала. Он ни с кем не мог связаться, ехал всю ночь без навигатора по знакам, но все-таки добрался в Украину. Самое смешное, что въехал на машине, которую мы отдали в ремонт, но ее даже не начали делать! Он залетел в сервис, забрал ее – и погнал. Доехал до Польши. И на следующий день она просто не завелась! Отработала свое и умерла.
– Что могло грозить мужу?
– Через мужа могли бы шантажировать меня.
– У вас в Беларуси осталась квартира?
– Все, ничего нет! Хай ищут.
– А родители по-прежнему там?
– Да. Надеюсь, для них это не опасно. Хотя все равно стремно.
– Допускаешь мысль, что никогда больше не приедешь в Беларусь?
– Конечно, приеду. Сейчас-то, понятно, не вариант. Но когда все поменяется, хочу увидеть родственников. Хотя жить не вернусь – это 100%. Меня там уже ничего не держит. Мы запустили бизнес в Польше и будем его развивать.
Первые года полтора я жила мыслями о Беларуси, что не стоит сильно цепляться за Польшу и что-то тут создавать. Но в какой-то момент мы поняли, что постоянно лелеять себя мыслями о возвращении – это не жизнь. Ты тупо застреваешь. И сколько так еще будет? 5, 10, 15 лет?
Те, кто остались, ходят по острию ножа. Потому что понимают: могут в любой момент все потерять. Вот у Герасимени (чемпионка мира и трехкратная олимпийская медалистка по плаванию – Sports.ru) забрали все – и дом, и участок, и квартиру.
– Ты любишь Беларусь?
– Как страну – да. Природу люблю, да и вообще у нас классно. А вот как государство – нет.
Жизнь в Польше. Есть ли хейт и как встречают приезжих
– Ты сказала, что у вас в Польше бизнес. О чем речь?
– Муж перегоняет машины на перепродажу. Все уже отлажено. Я особо в процесс не вникаю, могу помочь ведением соцсетей. Плюс он параллельно работает персональным тренером в зале, но постепенно хочет от этого уйти. Я тоже работаю тренером и по фитнесу, и по бегу. Причем как онлайн, так офлайн. Плюс делаю контент-съемки, веду соцсети, так что я универсал.
– Этого хватает, чтобы в финансовом плане спокойно чувствовать себя в Польше?
– Этого хватает, чтобы чувствовать себя прекрасно. В Беларуси такого уровня жизни у нас не было.
– Жилье приобрели?
– Мы хотим дом, а это стоит в районе миллиона злотых (больше 23 млн рублей – Sports.ru). И хотим заработать так, чтобы обойтись без ипотек, без кредита, чтобы это было не на последние деньги. Плюс мы пока не уверены, где именно хотим жить. А купишь дом – будешь привязан.
Вот сейчас мы живем в Варшаве, через год можем снять квартиру в Гданьске, потом переехать в Краков, а затем раз – и махнули в Италию. Ничего не держит. Поэтому пока не спешим.
– В бытовом плане насколько жизнь в Европе отличается от Беларуси?
– Именно в Польше – не так сильно. Но многие сетуют на сферу услуг. Вот знакомые живут в Австрии – жалуются, что нормальный маникюр сделать невозможно. Как и стрижку с покраской. Местные делают очень плохо, а если это салон, который открыли белорусы, русские или украинцы, – там сильно дорого. Вот подруга живет в Париже. Так она в Варшаву прилетала сделать ногти, ресницы и волосы!
На мой день рождения мы ездили во Францию, и я тоже обратила внимание: за все время ни у кого не увидела нормального маникюра. Для меня это важно. А там у всех ногти какие-то обгрызенные. Подумала еще: «Хорошо, что мы не во Франции живем».
– Что с языком?
– Спокойно говорю и даю интервью. Даже в прямом эфире. Хотя они иногда смеются над моим акцентом, потому что заменяю некоторые слова на белорусские. Но говорят, это даже мило.
– Как тебя вообще приняли в Польше?
– В любой стране найдутся недовольные. И в Беларуси будут те, кто скажут приезжим полякам: «Да что вам у себя не живется?» Однако я за все время до февраля 2022-го с подобным сталкивалась лишь раз.
Мы были на отдыхе в горах и попали на бухую компанию. Сделали им замечание, а они, услышав акцент, начали орать, чтобы мы валили домой. Но это – пьяные. Нарвись на выпившего русского или на кого угодно – чем это закончится? В остальном – все отлично. Это единственный эпизод за два года.
Меня очень тепло приняли в группе. Мы сдружились, постоянно собираемся на гриль или выезжаем семьями за город. У нас группа: тренер и пять-шесть спортсменов. А на таких посиделках бывает по 15 человек. Иногда собираемся на воскресный завтрак, который начинается в 11, а заканчивается – в 17. Каждый готовит что-то свое и приносит.
В Беларуси я тренировалась у трех тренеров – и ничего подобного не было. Наоборот, каждый раз какая-то война, соперничество, все должны были друг друга ненавидеть.
А здесь – семья. У кого-то не получается – все пытаются поддержать. Я несколько раз кричала, что ухожу из спорта и больше вы меня на тренировках не увидите – расстраивалась, потому что что-то не шло. Так меня все поддерживали, писали, звонили.
Поляки вообще очень приветливые. Пока не говорила на польском – тоже не было проблем. Все знают английский. Даже пожилые женщины!
Похуже стало только после февраля-2022. Когда говорила на русском, некоторые становились агрессивно настроенными. Но стоило сказать, что я из Беларуси – напряжение проходило. К сожалению, но так оно и есть.
Тимановская мечтает попасть в личный финал на Олимпиаде-2028
– Чувствуешь ли ты себя обязанной Польше за помощь в тяжелый момент?
– В целом, наверное, да. Но надо понимать, что страну, в которую ехать, я выбирала сама. И Польша – это мое решение, а не шаг от безысходности. При этом, безусловно, сейчас я стараюсь все отдавать для своей сборной. Да и любой человек на моем месте делал бы так же.
– Выбирала сама? У тебя был шорт-лист?
– На второй день ночевки в полицейском отеле меня отвели в кабинет и положили передо мной лист со списком стран и номерами их посольств. Там были те, кто предложил помощь.
– Какие страны?
– Германия, Франция, Швеция, Чехия, Польша и Япония.
– Даже Япония?
– У нее были очень жесткие условия, на которые я была не согласна: 10 лет я не могу выезжать из страны, 10 лет ко мне не могут приезжать родственники.
– Мощно.
– Такие у них правила. В Польше я получила паспорт через девять месяцев. Японцы же говорили, что эти 10 лет у меня будет квартира, дадут деньги, выделят тренера. Но столько лет одной? Не впечатляет. Пришлось бы выйти замуж за японца, ха-ха.
– В Токио тебе так и не дали пробежать 200 метров, хотя ты до последнего грезила выходом на старт. Правильно понимаю, что сейчас ты мечтаешь выступить на личной дистанции в Париже-2024?
– Наверное, не так уж сильно, как хотела этого в Токио. Я просто хочу поехать на Олимпийские игры и получить нормальные эмоции – те, которые и должен получить спортсмен, участвующий в них.
Хочется почувствовать себя частью этого огромного события, одним из немногих. В спринте отбираются всего 48 человек. Со всего мира. При том что спринт – самая популярная дисциплина. Открой топ-лист, сколько там человек – 10 тысяч? 30 тысяч? А ты – один из 48. Поэтому хотелось бы войти в их число – и кайфануть. А от этого и результат придет.
– Участие в Париже – уже победа?
– Нет. Полуфинал – это минимум. Плюс мы с девочками показали, что у нас сильная эстафета (пятое место в 4х100 м на ЧМ-2023 – Sports.ru). И мы можем лучше.
Нужно поработать над передачей палочки. Я вообще сделала с ними только две тренировки. А девочка с первого этапа – мы с ней попробовали передачу только в Будапеште перед выходом на дорожку. Просто Пиа из другого города. Вот в первом раунде почему было так плохо? Мы поставили 33 стопы – и она меня не могла догнать, пришлось сбрасывать. А в финале сделали 29 стоп – и все получилось лучше.
– Каким ты видишь идеальный мир через пять лет?
– Это 2028-й? Так, ну, Олимпиада в Лос-Анджелесе – это классно. В идеальном мире я буду в отличной форме. Париж скоро, и пока я не чувствую себя готовой на 22,20, а вот в Лос-Анджелесе хотелось бы бороться за индивидуальный финал.
Что касается мироустройства, то оно такое непостоянное. Просыпаешься и не уверен: завтра все будет ок – или начнется третья мировая? Хотелось бы банального – мира во всем мире. Плюс чтобы не было такого, что сейчас в Беларуси. Чтобы люди могли спокойно приезжать домой и не бояться быть посаженными в тюрьму, чтобы все могли выражать мнение – и их за это тоже никто не сажал.
Фото: Gettyimages.ru/Steph Chambers, Yuichi Yamazaki, Carl Court, Oliver Hardt; Yohei Osada/AFLO, Joel Marklund/Keystone Press Agency/Global Look Press; Instagram.com/kristi_timanovskaya; youtube.com/Редакция