На ЧМ-1990 команду Тихонова уже не считали фаворитом, но она победила.

Рубеж 90-х – медленное угасание былой мощи СССР. Хоккей не остался в стороне – перестройка и исторические перемены в жизни страны ударили в том числе и по могуществу «Красной Машины». Ее последний трофей – золото чемпионата мира в 1990-м. В это трудно поверить, но даже советские журналисты тогда не ставили на сборную СССР.

Турнир проводился в два этапа, во вторую стадию проходили 4 лучшие команды, и перед матчами топ-4 в газетах писали, что у советской сборной всего лишь «есть шансы побороться за титул со Швецией и Канадой». Как оказалось, опасения были напрасны – несмотря на все кадровые потери, ни один из соперников не смог доставить проблем все еще легендарной команде.

Тихонову помог Дмитриев

В 1990-м Виктор Тихонов уже не был богом для советских игроков – письмо Игоря Ларионова в журнале «Огонек», конфликт с Фетисовым и побег Могильного прямо посреди предыдущего чемпионата пошатнули его репутацию.

Плюс стремительное открытие границ – советские игроки, пусть и ценой значительных усилий, могли легально уезжать в НХЛ. Так ЦСКА (и сборная) за один сезон потеряли всю первую пятерку, а «Трактор» остался без вратаря Сергея Мыльникова, который был основным на Кубке Канады-1987 и предыдущих чемпионатах мира. Тихонов взломал хоккейный код, но все же был зависим от игроков. У него оставалась тройка Быкова и молодые Федоров и Буре, но это не казалось достаточным для золота.

Выручил помощник тренера Игорь Дмитриев – по ходу чемпионата он позвонил в Нью-Джерси Фетисову и Касатонову. Фетисов согласился приехать, а Касатонов остался в Штатах – получил травму в серии плей-офф с «Вашингтоном».

Крутова и Ларионова получить не удалось – и если первый не поехал по личным причинам, то Профессору доставалось от тренера по ходу чемпионата. «У меня достаточно хороших центров. Кроме того, я думаю, что он (Ларионов – Sports.ru) предпочел бы отдых игре за сборную», – говорил Тихонов канадской прессе.

Но даже с лучшими игроками поколения сборной пришлось непросто: бодались с ФРГ, проиграли шведам и в тяжелейшем матче вытащили ничью с Канадой, которая привезла Айзермана, Коффи и Макинниса. После этого сложно было не усомниться в чемпионских претензиях СССР. Второй этап показал, что все (включая советских журналистов) ошибались – за три матча сборная Тихонова пропустила один раз и просто втоптала соперников в лед.

Владимир Юрзинов, который тогда тренировал московское «Динамо», объяснял журналу «Футбол.Хоккей»: «Я здесь разговаривал со многими специалистами, и никто из них не ожидал, что сборная выйдет на принципиально иной уровень игры. Есть вопрос, который добавляет тренерам седины и болезни: кто решает в хоккее – игроки или тренер? Виктор Васильевич его снял».

Тихонова упрекали в отсутствии готовых связок и перетасовке звеньев – в финальной стадии все четыре пятерки создавали моменты. У него не было Касатонова – Тихонов прикрыл Фетисова дебютантом Михаилом Татариновым, который своим щелчком разрывал сетку и ломал клюшки соперникам. Удалось решить даже проблему Крутова и Ларионова – в атаке их легко заменил Каменский – Быков – Хомутов, а из глубины помогали Христич и Федоров с Буре. Тихонов продлил гегемонию СССР, но это золото стало для него последним во главе «Красной Машины» – дальше будет лишь бронза и возвращение в сборную уже другой страны.

Ирбе ненавидел советскую власть, но тащил

В декабре 1989-го рижское «Динамо» (за которое тогда играл Олег Знарок) поехало в турне по Северной Америке, где сыграло несколько матчей с командами НХЛ. 31 декабря рижане выиграли 5:3 в Лос-Анджелесе, и в послематчевом интервью Уэйн Гретцки восхитился голкипером соперников: «Он продемонстрировал такое хладнокровие, какое я встречал разве что у Третьяка. Только вот Третьяк был для меня легендой, а этот – вратарем, которому я обязан забивать. Мы же всю игру утыкались словно в стену, почувствовав к концу чуть ли не полное свое бессилие».

Так Великий впервые похвалил хоккеиста из Латвии. Вратаря звали Артур Ирбе, и ему было всего 22 года. На Суперсерию с клубами НХЛ он приехал в статусе чемпиона мира – здорово играл за Ригу, и Тихонов, который тоже начинал в столице Латвии, взял его бэкапом Сергея Мыльникова (Белошейкин уже устраивал алкотрипы и не был игроком уровня сборной, и в ЦСКА Тихонову приходилось ставить совсем молодых Ивашкина и Михайловского). Ирбе сыграл три матча, получил золотую медаль и уехал обратно в Прибалтику – тащить «Динамо» на пару со Знарком.

Молодой латыш оказался настоящим фанатиком тренировок, и при росте в 173 см был главным качком в раздевалке рижан. «Вратарей такого телосложения я с тех пор не встречал. Гора мышц. Все упражнения выполнял лучше нас. Бегал быстрее, приседал больше, штангу поднимал тяжелее. У него всю жизнь была цель – пробежать марафон. У Артура дача была за Юрмалой – так он из Риги туда летом бегал (это как раз около 40 км – Sports.ru)», – вспоминал еще один его партнер по «Динамо» Харийс Витолиньш в «Разговоре по пятницам».

К своей форме Ирбе добавил невероятную растяжку и феноменальную реакцию – по сравнению с современными вратарями он был карликом, что не мешало ему эффективно защищать ворота. Он пластался в шпагате, отлично играл ловушкой и любил ждать бросок до последнего – отдельными акробатическими трюками Ирбе напоминал Гашека, с которым пересечется на чемпионате мира, а через 12 лет зарубится в финале Кубка Стэнли. Еще одна фишка, над которой много лет спустя будут шутить в НХЛ – старая экипировка. Ирбе любил разношенные и размятые щитки и носил их до тех пор, пока не начнут разваливаться – так он лучше контролировал отскоки.

На ЧМ-1990 Артур снова ехал запасным, но Мыльников получил травму по ходу турнира, и у Тихонова в обойме остались только латыш и ветеран Мышкин. Ирбе отыграл весь финальный раунд и пропустил одну шайбу – в решающий момент в воротах сборной оказался безжалостный робот.

Но без сюрпризов не обошлось – Артур не любил советскую власть, мечтал о независимости Латвии и из принципа не смотрел на советский флаг во время гимна. Правда, этот политический протест не находил продолжения в игре – Ирбе признали лучшим вратарем турнира, а через год он уже играл в НХЛ.

Макаров был не в форме, но Гашеку забил

«Тихонов – плохой человек, хороший тренер. Вы – хороший человек, плохой тренер». От этой фразы новичка «Калгари» Терри Криспа, который тренировал «огоньков», едва не схватил паралич. В сезоне-1989/90 Макаров казался миссионером, которого закинуло на территорию диких аборигенов – он ждал, что его пасы будут принимать без брака, партнеры умеют читать игру, а ему самому не придется ковыряться в углах. На деле оказалось, что его команда предпочитает толкаться, а входить с шайбой в зону – дурной тон.

Макаров героически пытался переучить партнеров – процесс был долгим и мучительным, но Сергей насобирал 86 очков и получил приз лучшему новичку сезона, после чего в НХЛ ввели возрастной лимит для этой награды (в 1990-м ему было почти 32).

Он все же поехал на ЧМ, несмотря на проблемы с Тихоновым. Правда, турнир он провалил. Макаров забил всего два гола и вообще был не слишком заметен. Сказались сразу два фактора – очень долгий сезон в НХЛ с непривычным графиком и номинальное четвертое звено с не самыми удобными партнерами. Макаров тихо прокатался весь турнир, а в последнем матче против Чехословакии передал привет Гашеку:

Фетисов приехал, несмотря на конфликт с Тихоновым

У него был непростой год в НХЛ – адаптация к новому стилю хоккея, плохое знание английского и затянувшийся конфликт с Тихоновым и министерством обороны отразились на состоянии лучшего защитника страны. Фетисов образца сезона-1989/90 был опытным, но уже не пиковым игроком. В НХЛ он столкнулся с неприязнью североамериканцев – они считали, что этот русский отбирает у них работу.

Конечно, каждый считал своим долгом показать звездному новичку из Европы, что такое правильный боевой хоккей. Уэнделл Кларк из «Торонто» в одном из первых матчей сезона прижал Фетисова к борту и нанес несколько мощных ударов. Вячеслав урок усвоил и при следующей встрече поймал Кларка на бедро так, что тот пролежал на спине еще пару минут.

Кроме того, в «Нью-Джерси» пришлось играть с Касатоновым – они были друзьями, но ровно до того момента, как Фетисов собрался в НХЛ. В конфликте с Тихоновым напарник поддержал тренера, и с тех пор они почти не общались.

Важный момент, который позволил Фетисову приехать на турнир – он не сбежал, как Могильный, а легально покинул СССР. Считается, что ему и Макарову звонил старший тренер Игорь Дмитриев, но сам Фетисов в интервью «Советскому спорту» озвучил немного другую версию: «Позвонили ребята из сборной, говорил Слава Быков, просил помочь. Потом подошли официальные лица к телефону. Но если бы не ребята, я бы не поехал. До этого никаких контактов ни со сборной, ни со Спорткомитетом у меня не было».

Фетисов прилетел в Берн и удивил партнеров тем, что тренировался дополнительно, даже после долгого сезона и тяжелого раунда плей-офф с «Вашингтоном». Тихонов поставил его к мощному динамовцу Татаринову и не прогадал – эта пара попала в символическую сборную турнира, а Татаринов стал лучшим бомбардиром среди защитников.

В финальном раунде сочетание Фетисов-Татаринов было самым надежным – помогло Ирбе засушить шведов и чехословаков, и не оставило шансов Канаде. По игре с шайбой Фетисов был лучшим игроком турнира – и это при наличии у канадцев Коффи и Макинниса.

Федоров восхищал катанием, Буре не знал, что там за канадцы

Летом 90-го, уже после чемпионата мира в раздевалку «Детройта» зашел менеджер клуба Джим Девеллано и спросил у Стива Айзермана:

– Видел советского парня, которого мы выбрали?

– Федоров? Отличный игрок.

– А если сравнить с тобой?

– Он лучше меня.

– Не понял.

– Я говорю, он лучше меня.

– Да ты просто из вежливости.

– Вовсе нет. Он больше и катается чище. Он лучше меня.

Если Айзерман преувеличил, то самую малость. Федоров отлично катался, ловко управлялся с шайбой и знал, чего хочет тренер. Могильный сбежал с прошлого ЧМ, так что в их тройку с Буре поставили опытного Илью Бякина. Получилось неплохо – молодые звезды ЦСКА собрали по 6 очков и были в числе лучших бомбардиров команды. Именно они сделали ничью в последнем матче первого этапа, а на втором Федоров деморализовал Канаду голом в меньшинстве.

«Он промчался по левому флангу, вошел в нашу зону и мощно щелкнул от синей линии. Несмотря на то, что тот матч проходил на площадке европейских размеров, и дистанция до ворот была достаточно приличная, шайба пролетела над плечом голкипера нашей сборной (это был Кирк Маклин из «Ванкувера», через четыре года он будет вместе с Буре играть в финале Кубка Стэнли – Sports.ru), который даже не шелохнулся. Скорость и физическая мощь Федорова меня тогда сильно поразили», – удивлялся Айзерман.

Для Буре турнир вообще стал первым на взрослом уровне, но он отлично вписался – быстрый и мощный, он еще даже не вышел на пик, но отлично противостоял опытным соперникам.

«Я так состав канадцев не помню, но если брать имена – это суперигроки, звезды НХЛ. И раз они там участвовали – это явно поднимает престиж того чемпионата мира. И то, что мы вынесли их 7:1 – удивительно, конечно. Но надо понимать, что у нас тогда еще не было информации, что это за люди вообще.

Матчи не показывали. Мы знали тех, против кого играли на юниорском уровне, по молодежке, но и все на этом. Ну, канадцы какие-то, но кто они, что они – мы в большинстве случаев толком не знали. Мы знали таких звезд, как Гретцки и Айзерман. Когда Стиви в 1990-м играл – говорили, что звезда приехала. А кто там еще – никто ж не в курсе. Обыграли – и обыграли», – рассказывал Буре спустя много лет в интервью «СЭ».

Летом того же года Федоров сбежал в «Детройт», на ЧМ-1991 из тройки молодых звезд поехал только Буре, и та команда добралась лишь до бронзы.

Новая первая тройка: Каменский – Быков – Хомутов

Тройка, которую часто недооценивают из-за величия КЛМ. Как раз из-за отъезда последних звено Быкова стало главным в атаке сборной СССР – на троих они забросили 21 шайбу, а Хомутов стал лучшим снайпером турнира.

Интересно, что Быков и Хомутов три года играли без Каменского – его переход из «Химика» сделал это звено по-настоящему великим. Правда, Каменский часто брал игру на себя и не замечал партнеров – об этом писал «Советский спорт» после матча со шведами на первом этапе.

Эту особенность Каменского удавалось компенсировать – Хомутов и Быков находили друг друга с закрытыми глазами. Они фактически играли дома, поскольку уже договорились о переходе во «Фрибур» – швейцарские фанаты приезжали на матчи сборной СССР и встречали их овациями, а президент клуба выслал вертолет, чтобы русские звезды могли за полчаса слетать на подписание контракта и не нарушить строгий распорядок Тихонова.

Быков был капитаном и обладал достаточным авторитетом, чтобы убедить Тихонова привлечь Фетисова – за год до этого Быков и Хомутов вместе с остальной сборной заявили главному тренеру, что не будут играть без Фетисова на ЧМ-1989. Новый центр первого звена сборной тонко понимал игру и при скромных габаритах был очень силен физически.

«С первых же его шагов мы поняли, что это уникальный хоккеист. Он был нестандартным игроком, маленького роста, с этаким «иксатым» катанием – это когда ноги сгибаются внутрь, а не наружу… Казалось, он от тебя убежать ни за что не сможет, а догнать Славу было почти невозможно!

Быков – один из самых стальных хоккеистов, которых я видел за свою жизнь. Он сложен как гимнаст, и выполнял в зале любое сальто, любой прыжок… Мог сделать стойку на одной руке, держа тело параллельно полу. В ЦСКА тогда оказались два очень похожих суперцентра – Ларионов и Быков. И лично для меня играть со Славой в одной пятерке было счастьем – это лучшие годы в карьере», – рассказывал Сергей Гимаев.

На решающем этапе эта тройка забросила половину шайб сборной и сделала так, что интрига в матче СССР – Канада умерла за 13 минут первого периода.

Быков с Хомутовым потом осели в Швейцарии, стали там суперзвездами и продолжали спасать уже сборную России. Каменский же сделал отличную карьеру в НХЛ – там ему разрешали чаще брать игру на себя, а он превратил эту свободу в невероятные по исполнению голы.

После триумфального второго этапа казалось, что сборная СССР, несмотря на все трудности, остается главной хоккейной силой. Чуть больше, чем через год, от великой империи остались лишь воспоминания, а советский стиль начали перенимать все.

Фото: Gettyimages.ru/Elsa; РИА Новости/Фред Гринберг; swissinfo.ch