Олимпиада-1908. Наше первое золото Игр – в фигурке. Это была летняя Олимпиада
Стас Купцов – о невероятной жизни Николая Панина-Коломенкина.
Из Хренового в чемпионы: русский чиновник выиграл Олимпиаду-1908. Тогда фигурное катание входило в программу летних Игр.
Из этого текста вы узнаете:
• как мальчик из села Хреновое увлекся фигурным катанием;
• почему будущий олимпийский чемпион взял псевдоним;
• как женщина едва не стала чемпионкой мира в соревнованиях мужчин;
• что злобно выкрикивал Ульрих Сальхов, стараясь сбить настрой русского конкурента во время Олимпиады;
• почему после возвращения из Лондона нашего олимпийского чемпиона чуть не уволили с работы;
• как Николай Панин-Коломенкин едва не взял олимпийскую медаль в стрельбе на Играх-1912 в Стокгольме;
• чему наш олимпийский чемпион обучал красноармейцев во время Великой Отечественной;
• как он сделал фигурное катание не просто спортом, но и наукой.
…
Во второй половине XVIII века императрица Екатерина II пожаловала графу Алексею Орлову 200 тысяч десятин земли. Так она отблагодарила фаворита за победу при Чесме в 1770 году – русский флот разбил в Эгейском море турецкий.
У Орлова было в два раза меньше кораблей, но за счет мудрой тактики адмиралов и героизма матросов во время абордажных сражений турки сначала отступили в Чесменскую бухту, а затем потерпели унизительное поражение.
Картина «Гибель турецкого флота в Чесменском бою», Якоб Филипп Гаккерт, 1771 год
Многое стало понятно во время сражения кораблей «Евстафии» и «Реал-Мустафы» (флагманское 80-пушечное турецкое судно). Один из русских матросов пробился к турецкому флагу и собирался его захватить, но в этот момент ему прострелили руку. Когда же он намеревался схватить вражеский стяг другой рукой, ему нанесли по ладони удар клинком. Тогда он зубами впился в полотнище, вдохновляя соратников на успешный штурм корабля, лишенного флага. И хотя оба корабля в ходе битвы взорвались, адмирал Спиридов, одна из ключевых фигур той славной битвы, спасся. А вот турки так и не оправились от гибели лучшего корабля.
По итогам нескольких сражений русские потеряли только один линейный корабль, все турецкие были подорваны и сожжены. Обгорелые трупы турок плавали в красной от крови воде, их поражение было безоговорочным. Эта победа стала одной из самых памятных в истории русского флота.
Граф Алексей Григорьевич стал Орловым-Чесменским. Императрица щедро наградила его, а в число земель, подаренных ему за ту победу, вошло село Хреновое (ударение на предпоследний слог). Назвали село так из-за того, что когда-то там было много зарослей дикого хрена.
Орлов-Чесменский, конечно, стал символом этих земель. Он построил Хреновской конный завод, чтобы вывести там рысистых лошадей, названных позже орловскими. Если спросите любого жителя Хренового, кого они считают главным человеком в истории села, то вам наверняка назовут Алексея Орлова.
А вот вторым железобетонно будет Николай Панин-Коломенкин (Панин – псевдоним), единственный подданный Российской Империи, сумевший стать олимпийским чемпионом.
…
Николай Коломенкин родился в 1874 году в селе Хреновое Бобровского уезда Воронежской губернии. Во всяком случае, он указывает в автобиографии именно это место. Хотя, например, воронежский краевед Владимир Елецких со ссылкой на Ленинградский государственный исторический архив утверждает, что будущий олимпийский чемпион родился в селе Никольское Бобровского уезда, которое находится в 8 километрах от Хренового, и что якобы в церкви этого села новорожденный был крещен.
Тем не менее, в Хреновом Коломенкина по-прежнему считают легендой. И в любой статье о воронежском селе обязательно упоминается его имя.
Отцом Николая был купец 2-й гильдии Александр Коломенкин, совладелец Хреновского конного завода, а матерью – дочь полковника Евгения Смирновская. Когда Коле исполнилось семь, семья переехала в Воронеж. Летом мальчик часто ездил к родственникам в Хреновое, где катался на лошадях, в том числе – на знаменитых орловских скакунах. Его познакомили с наездником, который обучал способного мальчишку сложному искусству укрощения лошадей.
В зимнее время Николай с удовольствием посещал общественные катки в Воронеже, где часами следил за виртуозами скольжения. Главным местом сбора горожан был Городской сад, где по праздникам и в выходные можно было наслаждаться катанием под оркестровую музыку.
Первое время у Коли вместо нормальных коньков были самодельные приспособления – обхваченные деревом металлические полозья. Тогда у воронежцев не было приличной экипировки, поэтому целиком металлические коньки считались пределом мечтаний.
Мама мальчика, увидев, с какой страстью тот гоняет на коньках даже по сточным канавам, помогла его увлечению. Она переживала, что сын катается на жалких подобиях коньков, и купила ему фирменные. В московском магазине ей удалось приобрести великолепные коньки с медной подошвой и никелированным полозом. Самое главное, эти чудо-коньки не были съемными – мало у кого в Воронеже были такие.
У Коли была старшая сестра Лена, которую он очень любил. Она тоже частенько каталась в парке, а когда увидела фирменные коньки, то влюбилась в них. Волевым решением брат отдал ей правый конек. Сам катался на левом, отталкиваясь правой ногой. Это помогло ему настолько виртуозно освоить катание на левом коньке, что в будущем все самые сложные трюки он исполнял на нем, поскольку левая нога была намного сильнее и ловчее правой. Через год сестре тоже подарили коньки, и Коля снова мог кататься полноценно.
В середине 80-х брак Александра Коломенкина и Евгении Смирновской рушился. Образованная, благородная барышня устала от тоскливой провинциальной жизни, решив порвать с ней и уехать в столицу. Она взяла в Петербург Колю и двух его сестер.
В столице мальчик ненадолго забросил увлечение коньками. Много времени отнимала учеба в гимназии, где его любимыми предметами стали физика и греческий язык. А еще гимназист Николай заинтересовался стрельбой. Занимался с ним отчим Сергей Силин, который часто возил его на охоту и учил стрелять по живым мишеням.
Впрочем, коньки отошли на второй план ненадолго.
…
Еще в 1724 году Петр I отдал небольшой участок земли между Фонтанкой и Садовой улицей князю Григорию Юсупову, и уже его сын разбил на этой территории регулярный сад с двумя прудами, каналами и цветниками. В 1863 году император Александр II распорядился открыть часть сада публике. Петербуржцы охотно посещали летом эти живописные места, где запускали воздушные шарики, устраивали состязания в тире, были организовывали и другие аттракционы. Зимой же место пустовало, пока в 1865 году Петербургский речной яхт-клуб не арендовал его, оборудовав под зимние развлечения – там появились ледяные горки, снежные крепости и, конечно же, катки.
В то время Юсуповский сад стал любимым местом для катания. Часто туда приезжали иностранцы с показательными выступлениями. Гимназист Николай Коломенкин только мечтал о том, чтобы попасть туда – ему нужна была рекомендация от члена Петербургского общества любителей бега на коньках (СПб ОЛБК).
А пока не было доступа в элитный клуб, юноша посещал другие катки, где шлифовал скудные навыки – часто его можно было увидеть, например, на Греческом проспекте. Он кружил на льду не лучшего качества, даже когда в него вмерзали листья и он был не вполне гладким, либо когда лед из-за чрезмерной хрупкости крошился под коньками. Из нехитрых трюков, которыми юноша тогда владел, была восьмерка на двух ногах.
Когда Николай сменил гимназию, то выяснил: зимой во дворе нового учебного заведения заливают большой каток. Именно в то время он решил заняться чем-то новым – не просто кататься, но и выполнять сложные приемы. Так его впервые всерьез заинтересовало фигурное катание. В столице оно развивалось быстро, во многом благодаря плодотворной работе все того же СПб ОЛБК.
Именно на гимназическом катке Николай начал осваивать сложную технику, для чего купил в ломбарде новые коньки с большой кривизной лезвия. Кататься на них было трудно, зато увлекательно. Ему хотелось постигать все новое – например, учиться скольжению на наружном ребре конька. Николай поначалу боялся разбиться, поэтому привязывал к бедрам полотенца и лишь после этого осваивал новый тип скольжения, подразумевающий сильный наклон. Но все страхи упасть были напрасными, он усвоил этот трюк легко и почти не падал, так что в полотенцах не было никакой нужды.
Само собой, у будущей звезды фигурного катания появлялись первые кумиры – сначала Афанасьев, хотя у него было весьма посредственное катание, потом Зимницкий, который многих восхищал удивительными танцами, задорным исполнением трепака и мазурки. А еще начинающего фигуриста очаровал Андрианов, выходец из простого народа, не знавший матчасти фигурного катания, но за счет интуитивного понимания делавший то, что другим было не по силам.
А в 1890 году у Коломенкина появилась возможность лично увидеть лучших фигуристов планеты. В Юсуповском саду состоялся первый неофициальный чемпионат мира по фигурному катанию. В столицу Российской Империи съехались все сильнейшие зарубежные мастера! В нем участвовали лучшие представители разных коньковых школ: Карл Кайзер (Германия), Вальтер Динстль (Австрия), Джон Катани (Финляндия), Ивар Хульт (Швеция), Рудольф Юльевич Сундгрен (швед, живший в Петербурге), Луис Рубенстайн (канадец, чемпион Северной Америки). И лучшим в этой разношерстной компании стал петербуржский служащий Владикавказской железной дороги Алексей Лебедев, победивший во всех трех дисциплинах: в школьных фигурах, в произвольном катании и в специальных фигурах. Это был высокий, статный мужчина с бородкой клинышком, поразивший судей высокоточным исполнением самых сложных технических элементов. С тех пор этот прекрасный мастер перестал выступать на международных турнирах, сосредоточившись на тренерской деятельности. Позднее его назвали «дедушка русских фигуристов».
Юсуповский сад
Коломенкин был восхищен катанием чемпиона. Однажды их пути пересекутся, и в книге «Искусство катания на коньках» Николай напишет: «Движения его на льду отличались изумительной пластичностью. Он действительно является основоположником самобытной русской школы фигурного катания, в основе которой – стремление к бодрому, динамичному и грациозному исполнению не только произвольного, но и обязательного катания».
Через год после соревнований Николай Коломенкин получил рекомендацию от члена СПб ОЛБК. Все, как обычно, решили связи – дядя гимназиста Петр Смирновский, известный в столице профессор словесности, был хорошим знакомым Вячеслава Срезневского, председателя того самого общества. Получив абонемент, Николай стал регулярно кататься в Юсуповском саду.
…
В 1893 году Николай завершил обучение в гимназии и поступил в Санкт-Петербургский университет на отделение естественных наук физико-математического факультета. Курс анатомии петербургским студентам читал Петр Францевич Лесгафт, который создал «Общество содействия физическому развитию детей и молодежи». Лесгафт произвел на Николая сильное впечатление, освежив его взгляды на спорт.
Учеба в университете давалась Николаю легко, он получал высшие баллы по всем дисциплинам, но не ограничивал себя обязательными предметами. Со временем он в совершенстве овладел английским, французским, немецким, изучил финский и шведский языки. Очень хорошо студенту давалось черчение – оно пригодилось и в фигурном катании, когда он создавал чертежи специальных фигур, которыми восхищались даже его противники.
Петр Лесгафт
Во время учебы Николай развивался в разных видах спорта. Можно только догадываться, как повлияло на его мастерство страстное увлечение легкой атлетикой, лаун-теннисом («теннис на лужайке», современное название – большой теннис), фехтованием, футболом, стрельбой, велосипедом и парусом. Но он вкладывал в каждый из этих видов частичку души – и его тело становилось сильнее, выносливее, гибче, проворнее, улучшалась координация движений. Он воспитывал в себе терпение, внимание, сосредоточенность. А его понимание всех этих дисциплин было настолько глубоким, что он даже выступал в роли тренера. Так что не стоит удивляться, почему в будущем он создал немало научных трудов, посвященных спорту.
Во время занятий велоспортом Николай познакомился с Сергеем Крупским, который блестяще выступал на соревнованиях. Но однажды по роковой случайности Крупский получил серьезную травму в гонке, и о его увлечении спортом прознали родители. В те времена общество считало спортсменов людьми второго сорта. К спорту относились как к пустому развлечению, не достойному высокородных господ, которым следует все силы вкладывать в более достойные занятия, например, в госслужбу. Крупский вынужден был уйти из велоспорта, оставив в наследство другу-фигуристу (а заодно и тренеру) псевдоним Панин.
«В те времена многие представители даже интеллигентных слоев общества, в том числе и ряд моих товарищей по университету, относились к занятиям спортом весьма неодобрительно и даже с насмешкой, – пояснил Николай в автобиографии. – Поэтому я и решил скрыть свою фамилию под псевдонимом, что было тогда в большой моде среди спортсменов. Когда же пришло мое время выступать на спортивной арене, то Сережа Крупский посоветовал мне унаследовать его псевдоним «Панин» как очень счастливый: ведь он не проиграл с ним ни одной велосипедной гонки. Я согласился, и на афишах, извещавших о соревновании, появился никому не известный Панин. Мой псевдоним вскоре получил известность и в дальнейшем остался за мной на всю жизнь, а также был официально присоединен к моей фамилии».
В 1899 году Николай окончил университет с золотой медалью, уже выиграв звание чемпиона «Петербуржского кружка любителей спорта» по фигурному катанию. И, как полагалось в те времена, сразу поступил на службу, чтобы оправдать надежды родственников. Ему дали место помощника инспектора, а затем он стал податным инспектором в финансовом ведомстве по департаменту окладных сборов Царскосельского уезда.
На этой работе Николаю приходилось скрывать, что он выступает на серьезных соревнованиях. А бросить спорт было уже невозможно – он настолько его полюбил, что не мыслил себя без состязаний. К тому же, у него появился тот самый наставник, о котором он всегда мечтал – неофициальный чемпион мира Алексей Лебедев. С ним он создал творческий дуэт и вступил в эру первых величайших фигуристов мира.
…
Конькобежный спорт становился все более массовым, во многих странах появлялись общества, объединяющие его сторонников. Это привело к тому, что в 1892 году был учрежден Международный союз конькобежцев. Тогда же приняли решение проводить крупные соревнования по скоростному бегу и искусству катания на коньках.
Первый чемпионат мира по фигурному катанию по инициативе Вячеслава Срезневского состоялся в 1896 году в Санкт-Петербурге, на катке Юсуповского сада. В турнире участвовало всего четверо, включая двух русских – Георгия Сандерса и Николая Подускова. Победу же одержал немец Гильберт Фукс, ставший первым официальным чемпионом мира. Он победил фаворита, двукратного чемпиона Европы из Австрии Густава Хюгеля. Зато русский фигурист Сандерс, не имея международных титулов, стал лучшим в специальных фигурах – судьи были очарованы тем, как он исполнил «крест с полумесяцем», «лиру», «цветы» и «змейку». Русская школа тогда как раз славилась фигуристами, способными блеснуть именно в этом виде. В итоге Сандерс стал бронзовым призером первого чемпионата мира.
Николай следил за историческими соревнованиями. Он уже готовился ворваться в число сильнейших фигуристов – Алексей Лебедев видел в нем талант и единственному из учеников позволял оставаться на Юсуповском катке, когда сам тренировался.
В 1901 году Николай Панин (свою настоящую фамилию Коломенкин он уже скрывал) впервые стал чемпионом России. Тогда же в Швеции чемпионат мира выиграл местный фигурист Ульрих Сальхов – с тех пор он неизменно побеждал на этих соревнованиях, выиграв десять золотых медалей. Первую победу человек, именем которого назовут прыжок, одержал в схватке с тем самым Гильбертом Фуксом. Судьи не сошлись во мнениях, но отдали золото шведу – сумма баллов у него была чуть выше. О том триумфе Сальхова ходили разные слухи – во-первых, президентом Международного союза конькобежцев был швед Виктор Балк, во-вторых, соревнования проходили в Швеции, в-третьих, судей было четное количество, что тогда правилами вообще-то запрещалось. Но, как показала дальнейшая карьера Ульриха Сальхова, победа была все-таки не случайна.
Ульрих Сальхов
Швед явно превосходил соперников в технике, делая ставку на обязательные фигуры. Несмотря на его победное шествие на чемпионатах мира, иногда на этих турнирах происходили события, которые сейчас представить себе просто невозможно. Это действительно были очень интересные времена! Так, в число сильнейших фигуристов планеты при помощи хитрости пробилась женщина. В 1902 году британка Медж Сайерс воспользовалась лазейкой в правилах, которые не запрещали женщинам участвовать в чемпионатах мира – тогда никто не предполагал, что кто-то из представительниц слабого пола дерзнет. Сайерс вышла на лед в юбке по лодыжку и показала такое превосходное катание (а ее тренировал муж Эдгар Сайерс), что стала второй, опередив Мартина Гордона из Германии и своего соотечественника Горацио Торроме.
Есть красивая легенда, что чемпион того турнира Ульрих Сальхов был настолько впечатлен катанием Медж, что подарил ей золотую медаль. На самом же деле швед стал активно протестовать против участия женщин в чемпионатах мира, а поскольку он уже обладал большим авторитетом, его услышали. Ульрих попросту не любил, когда кто-то бросал ему вызов, а тем более не желал терпеть конкуренцию со стороны женщины.
Как только чемпионат завершился, организаторы объявили: теперь женщинам закрыт доступ на эти соревнования. Придумали даже причину – длинные юбки закрывают ноги, а это якобы не дает возможность судьям целиком видеть технику. В ответ находчивая британка вышла на лед в юбке по середину голени, задав новую моду в женском фигурном катании. В конце концов, пришлось включать в программу чемпионатов мира отдельные соревнования и для женщин. А Медж Сайерс продолжила восхождение в фигурном катании, став олимпийской чемпионкой в 1908 году. Однако история ее жизни трагична – Медж умерла от чахотки в возрасте 35 лет.
Медж Сайерс
На чемпионат мира-1903 в Петербурге впервые заявился уже и сам Николай Панин, получивший это право как лучший фигурист России. За два года до этого он боролся с Сальховым на льду в Юсуповском парке, где были организованы очередные международные соревнования. Швед вышел тогда на каток в трико и легкой куртке, что создавало ощущение, будто он парит надо льдом, и судьи могли всецело оценить его превосходную технику. Панин же по старинке катался в пиджаке, широких шароварах и толстых чулках, а такая одежда никак не способствовала эстетическому восприятию его выступления. Тогда он сменил пиджак на изящную куртку с тесемками на груди, как у русских стрельцов, а шароварам предпочел обтягивающие рейтузы.
В те времена учились на своих ошибках, и Николай делал выводы, а главное, упорно тренировался под присмотром Лебедева. Он заметил, что Сальхов не был таким уж безупречным фигуристом, каким его выставляли в прессе. Да, он обладал недюжинной физической силой: его мощные, пружинистые движения, высокие прыжки, силовые вращения, быстрые, ураганные вышагивания по льду восхищали публику. Но он позволял себе некоторую небрежность, иногда в угоду силовым, размашистым трюкам чертил на льду не совсем правильные фигуры, нарушая их симметрию.
Сам Панин не делал акцента на силовом исполнении элементов, он был аккуратистом, старался все исполнять безупречно и артистично и по технической части довольно быстро прибавил. А кроме того, к домашнему чемпионату мира для Панина выписали из Австрии тренера Зейберта, который обычно вываливался на лед прямо в шубе и валенках, заставляя русского ученика выполнять очень сложные фигуры. Но как только Панин безупречно исполнял их два раза подряд, требовал переключать его на что-то новое.
Перед стартом ЧМ у Панина была целиком исчерчена толстая записная книжка, где он рисовал обязательные (школьные) фигуры, стараясь вникнуть в их суть, уловить мельчайшие детали, чтобы перенести все на лед. В результате на ЧМ-1903 он подобрался к Сальхову совсем близко, выиграв серебро.
Через пять лет Николай Панин впервые побил Ульриха Сальхова. Это произошло на турнире «Розыгрыш Кубка Паншина».
Обычно все решали обязательные фигуры: кто четче рисовал линии на льду, тот и становился фаворитом. Фигура Николая Панина была настолько плотно врезана в лед, что ее четкие белые контуры не оставляли сомнений – семикратному чемпиону миру Сальхову придется совершить невозможное, чтобы превзойти русского фигуриста. И тот впервые за много лет дрогнул, изобразив что-то невнятное. Прыжки тоже лучше исполнил Панин, а швед победил только в произвольной программе, но этого оказалось недостаточно.
Ульрих Сальхов проиграл накануне Олимпиады в Лондоне – впервые за шесть лет его триумфальных выступлений. Так вышло, что Николай Панин вышел на пик именно в год Олимпийских игр. «Розыгрыш Кубка Паншина» показал: Панин не только претендует на победу в специальных фигурах – дисциплине, в которой ему не было равных, но в комбинации «школа + произвольная программа».
Сальхов, не обладая устойчивой психикой, запаниковал – он понял, что нужно использовать все возможные инструменты для победы, включая психологическое давление.
…
Фигурное катание включили в олимпийскую программу в 1908 году. Игры впервые принимал Лондон, на организацию масштабного турнира выделили бюджет в… 20 тысяч фунтов стерлингов. Изначально соревнования хотел принять Рим, но в 1906-м итальянцам все испортил Везувий – извержение вулкана унесло жизни более тысячи человек, не говоря уже о разрушениях. Сил на Олимпиаду у итальянцев не осталось.
В Лондон поехали спортсмены из Российской Империи. Еще ни разу они не брали медали, хотя и пытались. На самых первых Играх-1896 в Афинах россиян почти не было, поскольку профессионального спорта как такового в стране еще не существовало. До Греции можно было добраться за свои деньги, но никто не захотел. Правда, в Киевской казенной палате работал некто Николай Риттер, который придумал схему, по которой можно было сократить расходы до минимума. Он оформился корреспондентом одной из газет и прибыл в Афины, зарегистрировавшись на турниры по борьбе и стрельбе. Но после предварительных соревнований обнаружил, что пропал его талисман. Это настолько огорчило спортсмена, что он снялся с соревнований.
Церемония открытия Олимпийских игр 1908 года
В 1900 году в Париж поехали уже пять спортсменов, которые представили царскую Россию в фехтовании и конном спорте – но никто до медалей так и не дотянулся. Игры-1904 в Сент-Луисе по понятным причинам прошли без россиян – если путешествия в Европу тогда были обычной практикой, то купить дорогие билеты на пароход до Америки могли только настоящие энтузиасты. Увы, таковых не нашлось.
Зато Олимпиада в Лондоне стала переломной для представителей Российской Империи. На Играх страну представили шестеро. Легкоатлет Георгий Липин, выступавший под именем Джорджа Линда (эмигрировал из Латвии в Британию), участвовал в марафоне, где занял 19-е место. Куда лучше выступили борцы. Двое из них, правда, провалились еще на предварительном этапе. Зато их более удачливые коллеги взяли серебро! Николай Орлов выступал в категории до 66,6 кг, Александр Петров – свыше 93 кг.
Больше всего надежд возлагалось на Николая Панина – при идеальном раскладе он мог принести стране две золотые награды. В Лондоне высадились два десятка фигуристов из разных стран, заявленных на участие в четырех дисциплинах: в мужском и женском катании, в специальных фигурах и в парном катании. Всего было представлено шесть стран: Аргентина, Великобритания, Швеция, Германия, США и Российская Империя.
Николай Панин первым делом отправился в Берлин на заключительные тренировки перед Олимпиадой. Погода в Германии была удушливо жаркой, зато в роскошном на вид дворце «Айспалас», где находился каток, было прохладно. Температурный контраст причинял Панину заметные неудобства – тем более во дворце не было душевых кабинок. Спортсмены мылись в эмалированных тазиках, окатывая тело водой из кувшинов. Но это было не единственной проблемой – тренировки разрешалось лишь в определенное утреннее время, а заканчивалась тренировка, как только на лед высыпали десятки детей, желающих хорошенько порезвиться на катке.
В Лондон Николай уехал с бывшим фигуристом Григорием Сандерсом, который вошел в судейскую бригаду. Великобритания встречала гостей густым туманом и дождиком. Дышать там было тяжело из-за традиционного смога, который в те времена все еще коптил легкие несчастным англичанам; многие из которых страдали от различных заболеваний, вызванных оседанием в организме вредных веществ.
Лондон, 1908 год
Но к суровым условиям пришлось привыкать быстро. Сандерс снял для себя и подопечного частную квартиру.
«Мы питались за общим столом под председательством хозяйки, вместе с членами ее семьи, – вспоминал Панин. – В нашей комнате окно, как в вагоне, опускалось и поднималось, оставляя солидные щели, из которых несло сырым и пропитанным копотью лондонским воздухом. Вместо печи был камин, который топили только по требованию и очень экономно».
Тренировки и состязания проходили в стеклянном здании «Принцесс Холл». Не обходилось и без курьезных эпизодов:
«Посторонняя публика, как правило, на каток не допускалась. Однажды ко мне за советом подошла дама, а после моего подробного рассказа о фигуре протянула деньги. Оказывается, мой лондонский спутник Сандерс, большой шутник, сказал ей, что я инструктор».
…
Олимпиада началась для Панина со «школы». Русский фаворит выглядел элегантно – весь в черном: в «гусарской» куртке, обтягивающих рейтузах, шапке и кожаных перчатках. Но больше всего бросались в глаза изящные коньки. Русский спортсмен, и это чувствовалось во всем, был невероятно самобытным: глаза молниеносно оценивали обстановку, аккуратные усики придавали лицу несколько академичный вид.
В состязаниях участвовали 10 человек. Каждый показывал одну из 14 фигур, после чего ждал, когда то же самое сделают остальные.
Паузы перед подходами получались огромными. Панин не любил ждать в статичном состоянии – он энергично разминался, однако это немного сбивало его, появлялась ненужная взвинченность.
В момент, когда Панин демонстрировал судьям восьмерку на одной ноге назад, тишину в зале пронзил истеричный вопль Ульриха Сальхова: «Да вы только поглядите на эту восьмерку, она же совсем кривая!». Швед всегда был эпатажным, у него была внешность разбойника: непослушная челка на голове, большие, хитрые глаза, крупный вздернутый нос. И, конечно, мощное тело истинного атлета.
Швед пустил в ход грязный прием, присущий человеку, не уверенному в своих силах. В такие моменты вскрывается истинная сущность людей, по-настоящему великие спортсмены никогда не будут вести себя как дикари, желающие одержать победу любой ценой. Истинный джентльмен Николай Панин точно на такое никогда бы не пошел. А вот Сальхов переступил черту, включив клоуна, и тем самым доказал лишь одно – он не умеет проигрывать.
Ульрих Сальхов
Панин спокойно закончил чертить фигуру, зная, что выполнил ее безукоризненно. Сальхов, в свою очередь, вышел на лед вальяжно, с чувством превосходства над соперниками. Но тот крик выдал, что же на самом деле творилось у него в душе. Разве может семикратный чемпион мира уступить в состязаниях, возможно, всей жизни? Зато Панин сразу обнаружил небольшой платок, который незаметно клал швед, чтобы правильно ориентироваться при вычерчивании фигуры на льду, не терять ее ось. Соперник прибегал к малейшим уловкам, чтобы доказать: именно он – сильнейший на планете.
Когда Панин выполнял очередную фигуру, Сальхов вновь спугнул ворон, сидевших на крыше дворца: «Он абсолютно потерял форму! У него ничего не получается!». При этом когда швед сам выполнил одну из фигур не совсем точно, то во всем обвинил… бумажку. Судьи поверили и даже долго ползали по льду, пытаясь ее найти. Зато когда русская сторона подала протест на отвратительное поведение фаворита, судьи не стали так стараться. Они в самой вежливой форме вынесли шведу замечание, на что он отреагировал снисходительной усмешкой.
Самым обидным было то, что судьи намеренно занижали оценки Панину, будто слова Сальхова имели для них вес. Объяснение этому на самом деле оказалось простым. В судейской бригаде были швед и швейцарец, который дружил с Сальховым. В итоге именно Ульрих лидировал после «школы», и оскорбленный таким отношением Панин решил больше не тратить силы и сосредоточиться на специальных фигурах. Он снялся с произвольной программы, хотя занимал второе место. Официально сообщалось, что он сделал это якобы по состоянию здоровья – спортивные чиновники хотели замять конфликт, и благородный русский фигурист не возражал. Вскоре Ульрих Сальхов стал первым в истории олимпийским чемпионом в мужском одиночном катании. А судьи лишь извинились перед Николаем за поведение шведа – сначала в устной, а затем и в письменной форме.
Панин знал, что в специальных фигурах никакой Сальхов ему не конкурент. В молодости он изучал черчение, а когда стал фигуристом, то его рисунки были самыми замысловатыми и сложными. Но он умел безукоризненно исполнять их на льду. И когда судьи из олимпийской бригады увидели, что именно приготовил к Олимпиаде русский фигурист, их удивлению не было предела. Они не верили, что такие фигуры действительно можно начертить на льду.
Но именно это и сделал Панин, скрупулезно выполнив каждое, доведенное до автоматизма, движение. А Сальхов и некоторые остальные фигуристы, поняв, что конкурировать с блестящим русским бесполезно, просто снялись с соревнований. Годы спустя дисциплину «специальные фигуры» исключат из программы Олимпийских игр, посчитав ее слишком сложной.
Кстати, Сальхов вновь показал себя, потребовав, чтобы результаты соревнований отменили, поскольку в турнире принимали участие лишь три фигуриста. Но в этот раз к его воззваниям отнеслись максимально критично, и Николай Панин был объявлен чемпионом – ему вручили медаль в день закрытия Олимпиады. Позже швед будет всячески нахваливать Панина и даже протягивать ему руку помощи в трудную минуту.
А проблем после победы в Лондоне у русского чемпиона возникло немало.
…
На работе все-таки прознали о подвигах Панина – кто-то прислал его начальнику газету с фотографией фигуриста, выполнявшего сложный трюк. Лицо было обведено в красный кружок. В фигуристе тут же распознали царского чиновника. Человек, работавший на госслужбе, не имел права участвовать в соревнованиях – и лондонскому триумфатору устроили на работе настоящую взбучку. Помощника налогового инспектора даже пригрозили сослать куда-нибудь в провинцию. «Ты должен немедленно прекратить кататься!» – заявил олимпийскому чемпиону его начальник. «Но это полезно для здоровья, для развития организма… И, конечно, это честь – представлять российское государство на международной арене. Или это плохо?» – пытался оправдываться он. Но надо понимать, что в те времена Олимпийские игры были праздным мероприятием, которое отвлекает солидных людей от работы.
Тренировка шведских гимнастов на Играх-1908
В итоге о фигурном катании Панину пришлось забыть, чему был несказанно рад Ульрих Сальхов, у которого вновь не осталось конкурентов. Конечно, его грозный соперник совсем с фигуркой не распрощался – стал тренером, потом судьей, писал полезные книги, за которые получал награды.
Разоблачившись, Николай официально добавил к своей настоящей фамилии Коломенкин псевдоним, к которому давно привык. Все-таки его раздражало, что люди часто неправильно произносили его настоящую фамилию, а вот с Паниным проблем ни у кого не возникало.
В 1912 году, когда страсти с его двойной жизнью поутихли, Панин-Коломенкин поехал на вторую Олимпиаду, только уже в составе стрелковой команды. Страна к тому времени намного лояльнее относилась к спорту, был даже создан Национальный олимпийский комитет. В Стокгольм отправился 181 спортсмен. Возглавлял столь представительную делегацию кузен императора Николая II великий князь Дмитрий Павлович, который сам готовился участвовать в соревнованиях по конному спорту.
Николай Панин-Коломенкин и в стрельбе показал отменные результаты: в индивидуальных соревнованиях он был восьмым, а в команднике – четвертым.
В итоге Российская Империя на своей последней Олимпиаде выиграла два серебра. Героями стали борец греко-римского стиля Мартин Клейн, который провел 12-часовую схватку с финном Альфредом Асикайненым, после чего у него уже не осталось никаких сил на финальную битву. И команда стрелков на дистанции 30 метров: Амос Каш, Николай Мельницкий, Павел Войлошников и Георгий Пантелеймонов. Еще были три бронзовые медали (призерами стали Хуго-Максимилиан Куузик в академической гребле, Гарри Блау в стрельбе (трап) и команда парусников из семи человек).
Олимпийские игры 1912 в Стокгольме
А Панин-Коломенкин, вернувшись домой, продолжил выигрывать чемпионаты России по стрельбе из пистолета и боевого револьвера, завоевав в общей сложности 23 титула!
Однако вскоре страна погрязла в войнах и революциях, но Николай пережил все эти кровавые события, без потерь совершив опасное путешествие по маршруту Российская Империя – Советский Союз.
…
В новой стране фигурное катание признали буржуазным видом. Сальхов предложил своему старому сопернику переехать в Швецию, где он готов был даже открыть школу его имени, но получил отказ.
Несмотря на столь пренебрежительное отношение к фигурному катанию на родине, Николай до конца жизни трудился во благо этого вида спорта, уделяя внимание и другим дисциплинам. В 1928 году, когда ему было уже 56, он победил на Всесоюзной спартакиаде в стрельбе из пистолета – хотя до старта турнира все с удивлением поглядывали на мужчину в круглых очках, решившего тряхнуть стариной. За эту победу в 1940 году ему присвоили звание заслуженного мастера спорта. Еще он придумал систему спортивных разрядов, поработал секретарем Олимпийского комитета СССР и был инструктором по разным видам спорта во Всевобуче.
В годы Великой Отечественной олимпийский чемпион обучал стрельбе уже бойцов Красной Армии, заодно став инструктором и по штыковым атакам, и по лыжам. «Обучение красноармейцев лыжам лучше всего проводится при помощи… матерщины!» – находил он повод для шуток даже в непростое время. Но прежде целый год он, уже в 70-летнем возрасте, провел в блокадном Ленинграде, откуда его эвакуировали по Дороге жизни сначала в Москву, а затем в Свердловск (Екатеринбург), чтобы там он работал инструктором.
В Ленинграде умерла от голода его ученица Ксения Цезар, многократная чемпионка страны. Там же ему пришлось застрелить свою собаку, которую нечем было кормить. Но после этих кошмаров, когда приходилось видеть трупы каждый день, времени на передышку у него не было. Очередные занятия проходили на открытом стадионе в любую погоду, и единственное, что могло их прервать – немецкие бомбежки. И все же он справился.
…
Олимпийского чемпиона Лондона можно назвать профессором фигурного катания. Его глубокие познания в математике, физике и черчении помогли рассматривать любимый вид спорта с точки зрения науки. Не зря он написал более двух десятков учебников, научных и популярных трудов на тему фигурного катания (и не только, он любил писать еще и о стрельбе). А его работы «Фигурное катание» и «Искусство катания на коньках» актуальны до сих пор, за последнюю из них он получил ученую степень кандидата педагогических наук. Не бросал Панин-Коломенкин и тренерскую деятельность, воспитав немало ярких и самобытных фигуристов.
Увы, но личная жизнь у этого выдающегося человека не сложилась: о ней известно совсем мало. Первая жена Лидия Кузякина, тоже фигуристка, которую он очень любил, вероломно ушла к его другу Сергею Палехову – так что он развелся с ней после революции. Остальная информация совсем отрывочная. Вторая жена не дожила до Великой Отечественной, а с третьей, студенткой академии физической культуры, у него, как пишут, не было той самой искры, что необходима в любых отношениях.
Зато Панин-Коломенкин навсегда вошел в историю фигурного катания как первый наш олимпийский чемпион в этом виде спорта и автор научных трактатов. А его ученики по цепочке передавали знания, которые в итоге дошли до таких легендарных тренеров, как Станислав Жук и Алексей Мишин.
До самой смерти в 1956 году Николай Панин-Коломенкин работал старшим научным сотрудником сектора методики и техники спорта Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры имени Лесгафта, пытаясь что-то придумывать для развития спорта в стране.
Удивительный факт – следующим нашим олимпийским чемпионом в мужском катании стал Алексей Урманов, одержавший победу спустя… 86 лет. Впрочем, вклад Николая Александровича в развитие фигурного катания выходит за рамки одной страны. 15 февраля 2009 года имя Панина-Коломенкина за его выдающиеся заслуги было внесено в Зал славы мирового фигурного катания.