Недостаток сна – тихое бедствие современной НБА

Сегодня – 26 февраля 2019 года, отрезок в три игры за четыре дня, и у центрового «Майами Хит» Хассана Уайтсайда нет свободной минутки. Завтра вечером его «Хит» будут играть дома с «Голден Стейт Уорриорс», затем улетят в Хьюстон, чтобы провести матч с «Рокетс» 28 февраля. Сейчас Хассан говорит о том, во сколько закончится их игра с «Уорриорс» (около десяти часов вечера), когда они сядут в самолет (в 23-30 или позже), затем, когда они приземлятся в Хьюстоне (2 часа ночи) и прибудут в отель – он полагает, что будет 3 часа ночи – прежде чем начать матч с «Рокетс» в тот же день. И это только расписание на завтра.

«Сон имеет значение, — говорит Уайтсайд. – Это очень важно. Это может быть разницей между ужасной игрой и лучшим матчем в карьере». Но в этом и заключается загадка жизни в НБА. Будучи столь важным, этот факт также чрезвычайно неуловим. Как говорит Уайтсайд: «Очень сложно спать столько, сколько тебе нужно».

Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, он надеется поспать несколько часиков во время рейса до Хьюстона. Уайтсайд верит, что кровать в отеле будет приличной, впрочем, гарантии никакой нет. Он надеется, что мелатонин, который он часто принимает, поможет ему уснуть, но после игр сделать это не так уж и легко. Но даже с учетом данных фактов – возможно ли при текущем расписании в НБА соблюдать последовательный и качественный режим сна?

«Неа, — говорит Уайтсайд. – Это невозможно. Невозможно».

Усталость уже давно стала прозой жизни в НБА – лиге, в которой команды играют по 82 игры за шесть месяцев и преодолевают до 50 000 миль за сезон – примерно на 20 000 миль больше, чем команды НФЛ, и достаточно, чтобы облететь земной шар дважды. В течение сезона 2018/19 среднестатистическая команда лиги играла в среднем каждые 2.07 дня, имела 13.3 бэк-ту-бэк матчей и летала эквивалентно 250 милям в день в течение 25 недель подряд.

Некоторые члены лиги, от игроков и тренеров до административного персонала, начали предполагать, что моральный и физический ущерб от молотилки под названием НБА – комбинации высоких физических требований, нарушений циркадных ритмов, непрекращающихся путешествий через часовые пояса в течении шести-восьми месяцев – оценены далеко не в полной мере. Некоторые специалисты начали сбор данных. И эти данные свидетельствуют о том, что депривация сна является тихим бедствием НБА — своеобразной оспой для тел и умов баскетболистов лиги.

Один из генеральных менеджеров команд назвал это «очень большой проблемой». Другой ГМ добавил: «Честно говоря, у нас тут довольно большая популяция вампиров, и это чистая правда – чего стоят переезды, и не только они. Мы все желаем как можно лучше решить данную проблему». Слова третьего: «Это реальная проблема для целой лиги».

Когда фронт-офис лиги попросили решить данную проблему, он выступил с заявлением, которое гласило, что «здоровье и благополучие игроков по-прежнему является основным направлением деятельности НБА» и отмечало «значительное изменение в расписании игр, инвестиции в новую программу чартерных рейсов, особое внимание к психическому здоровью и самочувствию игроков, а также развитие технологий. … Сон – это область, к которой мы внимательно относимся в рамках данных мероприятий».

Тем не менее, несмотря на все усилия лиги – удлинение расписания в последние годы, сокращение сдвоенных игр в течение пяти сезонов подряд (в среднем до 12.4 на команду в предстоящем сезоне), устранение отрезков в четыре игры за пять дней, сокращение игр, показываемых на национальном ТВ, которые начинаются в 22-30, предоставление большего количества дней отдыха – депривация сна остается тем, что один высокопоставленный чиновник лиги называет «нашей самой большой проблемой, у которой нет решения».

«Это маленький грязный секрет, о котором знают все».

Сидя перед своим шкафчиком в гостевой раздевалке Стейплс-центра, Тобайас Харрис оглядывает помещение. Он указывает на каждого из своих товарищей по команде, даже штатных сотрудников, одного за другим слева направо.

«Спросите любого в этой комнате», — говорит Харрис. «Я говорю о сне».

«Я думаю, что через пару лет о проблеме сна будут говорить так, как сейчас в НФЛ говорят о сотрясениях».

Это было в начале сезона 2017/18. Харрис был в составе «Детройт Пистонс», которые только что проиграли «Лос-Анджелес Лейкерс». И в то время, как Харрис говорит на свою любимую тему, защитник «Пистонс» Реджи Джексон, переодевающийся возле соседнего шкафчика, качает головой и вздыхает. Джексон уже слышал эти речи раньше. «Некоторые парни шутят, «О, у тебя есть время поспать», говорит Харрис, усаживаясь в тени. «Но я должен быть в состоянии играть на высшем уровне на следующий день». Вот примерный распорядок Харриса: в неигровые дни он старается завершить все дела к 18 вечера, чтобы быть в кровати в 20-30 и достичь ежедневной цели в девять часов сна. В вечер игры он начинает процесс восстановления уже сразу после финальной сирены. Подойдя к шкафчику, он застегивает дыхательный ремень вокруг пояса и надевает пульсометр на указательный палец. Он знает, что игра заставила его организм вырабатывать кортизол, гормон бодрствования, в то же время подавляя мелатонин, гормон, вырабатываемый организмом для естественной регуляции сна. На данный момент он вне состояния равновесия. Поэтому, все еще одетый в игровую майку, пока адреналин еще течет по его венам, он делает несколько глубоких вдохов, чтобы замедлить сердцебиение, и дышит, пока пульс не станет ровным, одновременно наблюдая за прогрессом через iPad.

Он называет этот процесс своим тихим часом. Цель? Привести организм в такое состояние баланса, чтобы он мог быстро погрузиться в глубокий сон, когда ляжет в постель.

Дальше – больше. Харрис путешествует с собственным электроэнцефалографом, практически ежедневно проверяя мозговые волны. Он надевает датчики на каждое ухо, еще одни – на виски, три провода ведут обратно в прибор, затем он включает фильм или ТВ-шоу; во время просмотра электроэнцефалограф считывает его мозговые волны. Если они выходят за пределы оптимального для концентрации диапазона, то он выключает ТВ.

Процесс, которым занимается Харрис, называется нейробиоуправлением. И хотя его эффективность вызывает споры у медицинских экспертов, Харрис в нем железно уверен – он считает, что это помогает ему бороться с постоянной усталостью.

Для Харриса все это является рутиной уже пять сезонов. Но он далеко не единственный игрок в НБА, который чувствует необходимость бороться с последствиями путешествий и недостатком сна.

Возьмем Леброна Джеймса. Известно, что четырехкратный MVP ежегодно вкладывает семизначную сумму в свою физическую форму и здоровье. Но есть одна вещь, которую Джеймс ценит более всего, и это сон. Во время выездов, Леброн просит выставлять температуру в его номерах в отеле на уровне 20 градусов Цельсия, все электронные девайсы отключаются за 30-45 минут до отхода ко сну – и когда это происходит, приложение для сна на смартфоне начинает воспроизводить успокаивающие звуки дождя, падающего на листья. Как сказал сам Джеймс на подкасте с экспертом Тимом Ферриссом: «Нет ничего важнее оптимальной фазы быстрого сна».

Свингмен Андре Игуодала говорит, что он страдал от депривации сна в течение десятилетия, пока не попал в «Уорриорс» в 2013 году. Сейчас, после работы со специалистом по сну, он старается не дремать подолгу днем, чтобы не испортить свой ночной сон. Когда он находится в спальне, то переводит телефон в авиа-режим и отключает телевизор. «Если вы спите в самолете, то это далеко не оптимальный сон, — говорит он, — так что по-честному, это не считается».

Защитник «Портленда» СиДжей МакКоллум начал периодически спать днем в старшей школе, и ночью старался отдыхать по девять часов. В НБА он старается ложиться спать как можно раньше. «Недостаток сна портит процесс восстановления, портит вашу игру, ваши когнитивные функции, мешает вашим движениям на паркете», — говорит МакКоллум. «Сон – это все».

У винга «Портленда» Кента Бейзмора есть собственный распорядок во время путешествий – никакой электроники, маска для сна – все, чтобы достичь цели в семь часов сна ежедневно. «Вы должны уважать свое тело и стараться беречь его».

Ключ к долголетию 42-летнего Винса Картера, самого старого игрока НБА? «Сон. Это вещь №1 для меня».

Тимоти Ройер смотрит в окно чартерного автобуса «Орландо Мэджик», пока он движется по пути к отелю в центре Хьюстона. Это был какой-то абсурдно поздний час осенью 2015 года. Команда только что приехала из другого города, где «Мэджик» играли несколько часов назад; это был последний матч из трех выездных и второй в серии бэк-ту-бэк игр. Остальной мир спал. Ройер, специалист, работавший с «Орландо» в течение трех предыдущих лет, был измотан и дезориентирован путешествием.

Он оглянулся. Автобус был изысканным. Игроки – миллионеры, входящие в список величайших спортсменов мира. И все же, на основании всего того, что он видел и тех данных, которые он собирал с тех пор, как присоединился к команде, Ройер начал верить, что суровый игровой график лиги медленно, но верно растрачивает физические дарования сидящих в автобусе спортсменов.

Это безумие, подумал он. Как можно жить в таком графике каждый день?

Это было прозрение, которое зрело семь лет.

Ройер, клинический нейропсихолог из компании «Neuropeak Pro», которая специализируется на спортсменах и их восстановлении, попал в мир НБА в 2007 году, через центрового Криса Камана. Ройер и Каман познакомились через общего друга в Мичигане, который верил, что нейробиоуправление поможет Каману, который с детства боролся с проблемами концентрации, и которому был поставлен диагноз – синдром дефицита внимания и гиперактивность.

Хотя медэксперты оспаривают способность технологии нейробиоуправления лечить СДВГ, Каман мог бы сказать, что Ройер «изменил его жизнь» и позже стал инвестором «Neurocore», чьим дочерним предприятием как раз является «Neuropeak Pro». И спустя полдюжины лет, в течение которых Ройер и его команда работали с большим количеством спортсменов из абсолютно разных видов спорта, Ройер, специализирующийся на расстройствах внимания, управлении сном, стрессе и тревогах, получил должность консультанта в «Мэджик» (которые принадлежат семье ДеВос, ставшей основными инвесторами в «Neurocore» восемь лет назад») на сезон 2012/13.

Именно тогда Ройер начал ездить с командой на выезды – и отметил всю абсурдность расписания лиги.

Ройер не был широко известным ученым, не участвовал в скрупулезных, не участвовал в исследованиях двойным слепым методом. Он не собирался изучать депривацию сна и ее физиологические последствия. Но то, что он увидел, заставило его задуматься. Календарь НБА предполагал суровую, практически кладбищенскую посменную работу, с поправкой на обременительные путешествия через несколько часовых поясов.

Этот последний факт был решающим. Циркадные ритмы, связанные с восходом и заходом солнца, регулируют ежедневные циклы сна/бодрствования. Если наплевать на данные ритмы, это влияет на каждую клетку в организме, причем настолько, что Международное агентство по исследованию рака при Всемирной организации здравоохранения классифицировало нарушения циркадных ритмов, вызванные сменным характером работы – что затрагивает, помимо прочего, работников скорой помощи, военнослужащих, пилотов, пожарных и правоохранителей – как возможный канцероген для человека.

Хуже всего – это зигзагообразное перемещение через часовые пояса. «На планете нет организации, — говорит Ройер, — которая заставляет перемещаться работающих посменно людей так, как путешествуют игроки НБА».

Тем не менее, до этого самого момента в автобусе, Ройер продолжал верить, что расписание НБА и подход лиги к выездным матчам и сну может быть изменен. Игроков можно научить следить за режимом своего сна. Количество игр можно уменьшить. Расписание поездок – изменить.

За пять лет, прошедших с той поры, он начал считать, что этих мер, хотя они и полезны, недостаточно. Он считает, что депривация сна для игроков НБА – это нечто большее, чем просто помеха для игры на паркете, она вероятно наносит вред их здоровью – и сокращает их жизни.

Конечно же, недостаток сна – не сугубо баскетбольная проблема. На самом деле, это всеобщая беда. В 2011 году Центр по контролю и профилактике заболеваний США объявил недостаток сна проблемой общественного здравоохранения. Согласно исследования доктора Чарльза Чейслера, директора по медицине сна в бостонской клинике «Бригем энд уименс» и медицинской школы Гарварда, за последние 50 лет средняя продолжительность сна в будние дни в США сократилась с 8,5 часов до 7 и менее. Все это естественно имеет последствия.

По словам Мэтью Уокера, профессора нейробиологии и психологии Калифорнийского университета в Беркли, основателя и директора собственного Научного центра человеческого сна: «Исходя из, вероятно, 10 000 эмпирических научных исследований, число людей, которые могут жить без каких-либо последствий для здоровья, уделяя сну шесть и менее часов, округленное до целых и выраженное в проценте населения, равняется НУЛЮ».

Хронический недостаток сна связан с повышенным риском развития рака, диабета, ожирения, сердечных заболеваний и недостаточности, болезни Альцгеймера, деменции, депрессии, инсульта, психоза и самоубийства. Как говорит Филлис Зи, начальник департамента медицины сна в отделении неврологии Медицинской школы им. Файнберга Северо-Западного университета: «Депривация сна … влияет не только на мозг – но и на все ваши остальные органы. … Думайте об этом как о жестком ударе по всем остальным органам».

Так сколько же примерно спят игроки НБА ежедневно в течение сезона? Вывести точную цифру весьма затруднительно, но Чейслер, который работал с тремя командами НБА, говорит, что 5 часов за ночь – не такой уж и редкий вариант среди игроков; некоторые «известные» игроки говорили ему, что спят всего 3-4 часа в сутки. Несколько факторов способствуют дефициту сна, и не в последнюю очередь — горячая ночная жизнь игроков НБА (хотя «Тиндеризация», возможно, минимизировала данный эффект). Тем не менее, один бывший и четыре нынешних работника тренерского персонала команд говорят, что шесть часов сна за 24-часовой цикл – обычное дело среди игроков, причем данная цифра складывается из непосредственно ночного сна и маленьких перерывов на сон перед игрой.

А что на счет так называемых перерывов на «подремать»? Ученые, исследующие сон, предполагают, что они не так уж и полезны.

«У нас есть циркадные ритмы, время, когда мы запрограммированы природой на сон, оптимальный сон», говорит Уокер. «Попытки подремать в течение дня приводят к ухудшению количества и качества сна, что выливается в ухудшение общего уровня здоровья. Эти данные получены из сотни исследований людей, работающих посменно».

Чейслер, со своей стороны, рекомендует игрокам НБА спать по 8-10 часов в день. Взрослым в возрасте от 26 до 64 лет рекомендуется спать 7-9 часов, но один из сотрудников команды НБА, который работает в лиге уже несколько десятилетий, рассказал, что большинство игроков не доходят даже и до этих цифр.

Как отметил один из генеральных менеджеров, если человек спит 4-5 часов в сутки продолжительное число времени, но он не умрет. «Но мы же не просим наших игроков просто быть живыми. Мы просим их играть на элитном уровне против таких же элитных спортсменов».

«Есть огромная разница между этими двумя вещами».

Осенью 2012 года, когда Тим Ройер, будучи в стане «Мэджик», пытался улучшить собранность игроков и уменьшить стресс, он и его команда начали с измерения вариабельность сердечного ритма, уровня гормонов и ритма дыхания игроков. Существующее в то время положение науки предлагало несколько вещей: во-первых, уровень кортизола, гормона, естественным образом выделяющегося для борьбы со стрессом, поначалу был бы нормальным, но с течение времени, по ходу сезона, он бы изменился – что и подтвердили тесты. Но что Ройер и его команда не могли предсказать, так это то, как беспорядочно будет скакать уровень тестостерона у некоторых игроков.

Тестостерон жизненно важен для спортсменов. Это основополагающий гормон, который влияет на скорость, силу, мышечную массу, настроение. И хотя исследования уже показали, что сон в формате пяти часов в сутки в течение одной недели временно снижает уровень тестостерона взрослого мужчины до показателей 11-летнего мальчика, то, что Ройер увидел у игроков НБА, ошеломило его еще больше.

К январю, всего через три месяца после начала сезона 2012/13, уровень тестостерона у одного игрока в возрасте 20 лет снизился до уровня 50-летнего мужчины. (стоит отметить, что данное снижение не постоянное, но, чтобы восстановить нормальный уровень, требуется несколько дней) И поскольку уровень тестостерона упал еще у нескольких игроков, по-видимому, это стало проявляться в виде травм.

Первоначально Ройер и его сотрудники сосредоточились на оптимизации эффективности игроков. Но красным флагом замаячила главная проблема – минимизация последствий переездов и недостатка сна.

В свою очередь, доктор Ив Ван Каутер, директор Центра сна, метаболизма и здоровья при Чикагском университете отмечает, что недостаток сна приводит к снижению физической работоспособности, координации глаз и рук, концентрации внимания – почти всего, что можно измерить. По ее словам, лишенный сна человек может споткнуться и упасть наверху лестницы. А что же случится с невыспавшимся игроком НБА, который прыгает, приземляется и бегает по паркету? Скорее всего, по ее словам, он совершит ошибку, которая приведет к травме.

Шли годы, и Ройер с сотрудниками стали понимать, что их усилия по борьбе с недостатком сна – к примеру, дыхательные упражнения для его оптимизации – являются всего лишь маленьким пластырем для сломанной кости. К сезону 2014/15 годов Ройер и его команда полностью посвятили себя расследованию случаев недосыпания, отслеживая 18 игроков из нескольких команд в каждой конференции. В начале сезона уровень тестостерона игроков в среднем был выше, чем у 88% мужчин данного возраста. После двух месяцев сезона – игр и переездов – уровень упал уже до 70%, к марту – до 32%, всего за пять месяцев.

В том же году Ройер впервые начал отслеживать активность мозговых волн игроков одной команды Восточной конференции и делал это в течение всего сезона. В комнате на тренировочной базе команды игроки сидели на больших стульях, связанных каждый со своим электроэнцефалографом, а результаты в виде карты мозговых волн появлялись на 60-дюймовых жидкокристаллических телевизорах перед ними. При нормальных когнитивных уровнях у игроков команды в начале сезона, к апрелю они были сравнимы с некоторыми пациентами 60-70-летнего возраста, которые испытывали дефицит скорость обработки информации и кратковременной памяти. Такие проблемы с кратковременной памятью имеют временный характер. Доктор Эндрю Хеймон, ведущий врач и владелец Центра здоровья и хорошего самочувствия штата Вирджиния, отмечает, что умственные способности приходят в норму в течение нескольких недель, после 7-8 часов нормального сна, умеренных физических упражнений и правильного питания.

В следующем году Ройер и его команда увеличили усилия и начали отслеживать уровень гормонов четырежды за сезон, а также вариабельность сердечного ритма и характер дыхания, причем не только у игроков, но также и у обычных сотрудников тренерского и ассистентского штаба, которые всюду следовали за командой, подвергаясь влиянию ломаного ритма жизнедеятельности. Они обнаружили аналогичное снижение показателей даже у тех, кто просто отправлялся на выезды вместе с игроками. «Именно тогда мы перестали думать: «О, эти ребята играют слишком много», — говорит Ройер. «Дело не в играх. Дело в переездах».

К сезону 2016/17 Ройер и команда начали измерять сон игроков с помощью мобильных полисомнографов и к концу сезона обнаружили, что у тех практически не было столь необходимой быстрой фазы сна.

Если глубокий сон подобен наличным деньгам в кошельке, то быстрый сон – пенсионный фонд. При таком напряженном графике, и с таким недостатком сна, игроки были практически банкротами.

В начале 2018 года Ройер, руководствуясь собранными данными, обратился к Джону Леопольду, независимому статистическому консультанту из «DePuy Synthes», поставщика ортопедических и нейробиологических продуктов и услуг. Больше всего его интересовал следующий вопрос – связан ли обнаруженный низкий уровень тестостерона с повышенным риском получения травм? Леопольду были предоставлены почти 400 образцов тестостерона от более чем 100 игроков, за период в шесть лет – игроков, у которых в течение этого времени в совокупности было более 60 травм.

Были выполнены два анализа. Через несколько недель Ройер и его сотрудники получили полный отчет. Учитывая только данные, полученные от игроков за конкретный период времени, Леопольд обнаружил «статистически значимое увеличение риска», когда уровень тестостерона игроков снижался до нижних 20% среди мужчин данного возраста.

Чейслер, ведущий исследователь сна из Гарварда, говорит о том, что никто больше не собирал таких данных, которыми располагает Ройер. Наблюдения Ройера о неблагоприятном влиянии дефицита сна на уровень тестостерона «согласуются» с ожидаемыми результатами, «на основе свидетельства о неблагоприятном физическом воздействии постоянно повторяющихся нарушений циркадных ритмов и дефицита сна». Нет сомнений, что этот факт имеет место быть.

На данный момент Ройер считает, что размер его выборки достаточно велик и заслуживает дальнейшего научного исследования. По состоянию на январь он больше не работает на «Neuropeak Pro» по неназванным причинам. Но он был нейропсихологом в течение 25 лет. За этот период его команда собрала данные о более чем 50 000 человек и работала с базой данных из более чем 10 000 количественных тестов ЭЭГ, многие из которых были проведены с пациентами, страдающими расстройствами сна, эпилепсией, СДВГ, деменцией, аутизмом или другими нейродегенеративными заболеваниями. С 2006 года он и его сотрудники работали с более чем 500 профессиональными спортсменами в НБА, НФЛ, НХЛ, МЛБ, гольфе, теннисе, крикете, футболе и плавании. Только за последние шесть лет, по словам Ройера, он работал примерно с 250 игроками НБА и консультировался с восемью командами.

«Мы занимаемся этим вот уже шесть лет. Мы были в самолетах. Мы были на играх. Мы были в дороге. … Я на 100 процентов уверен в том, что данная проблема реальна».