Как устроена трансляция футбола изнутри – мы провели день игры с телебригадой «Матч ТВ»
Мы постоянно смотрим футбол, но совсем не знаем, как устроена трансляция и что происходит по ту сторону камер.
Чтобы это исправить, я выбрала крупный матч РПЛ – матч двух московских команд «Локомотива» и «Динамо» – и провела его рядом с продюсером «Матч ТВ» Максимом Лосевым и его коллегами, которые создают телекартинку со стадиона.
И задала очень много вопросов от зрителя.
***
Мы с Максимом встречаемся у ПТС – большой машины, в которой и создается трансляция. Он сразу объясняет мне, в чем суть его работы:
«Продюсер – ответственное лицо со стороны вещателя. Я связываю «Матч ТВ», РПЛ и клубы. Любые вопросы – что-то куда-то поставить или переставить – решаются через меня. Если режиссер уже за работой понимает, что нужно что-то дополнительно сделать, это ложится на меня.
Так что моя задача – чтобы трансляция шла: все работало, а мы не упустили никаких деталей. Если по ходу матча я могу много времени посвятить просмотру футбола, значит, я хорошо поработал».
Как готовятся к трансляции: за сутки до игры оборудование уже на стадионе
Подготовка к трансляции начинается в начале недели, а если турнир крупный – за месяц-два. «Продюсер составляет план: сколько камер, какая спецтехника, нужны ли нам дополнительные сигналы с параллельных матчей, – описывает Максим. – Передаем все это инженерам – они собирают комплект оборудования. Подготовка зависит от статуса матча: мы не можем всю возможную технику задействовать на каждой трансляции. На топ-вывески берем всего побольше – их хочется показать масштабнее. Иногда бывает, что на один тур выпадает два таких матча. Как на этих выходных: сегодня – «Локомотив» против «Динамо», завтра – «Спартак» против «Зенита». На неделе перед матчем проходят совещания, где мы мозговым штурмом ищем технические решения, чтобы сделать трансляцию интереснее и насыщеннее, обсуждаем, какие камеры мы можем поставить. Ко дню подготовки все оборудование приезжает на стадион».
В день подготовки телевизионная бригада приезжает, «разматывается» (термин, значение которого понятно интуитивно: сколько там проводов!) и расставляет камеры по точкам. «На большинстве стадионов места для камер уже определены, – говорит Максим. – Бывает, появляются новые арены – например, в Кубке России. Тогда мы едем на осмотр площадки понять, как поставить камеры, нужны ли дополнительные станки. Любые вопросы инженер задает напрямую режиссеру: все-таки камеры нужно поставить так, чтобы именно ему было удобно – все же по-разному работают».
Как устроена трансляция: ее создают около 100 человек и 19 камер (некоторые весят около 30 кг!)
Спрашиваю, во сколько начался рабочий день Максима в день матча, который стартует в 19:30. «Я на стадионе с 11, – отвечает он. – Началось все с предматчевого совещания. На нем мы обсуждаем важные для телевидения моменты: во сколько снимаем приезд команд, раздевалки, выход на поле. Узнаем, какие активности перед матчем будут – например, клубы иногда проводят награждения. И если они есть, рассчитываем, сколько времени на них уйдет».
«Матч ТВ» не только показывает РПЛ, но и сам производит трансляцию. Например, во время подготовки к финалу Лиги чемпионов в 2022-м УЕФА выбрал «Матч ТВ» основным бродкастером, хотя обычно привозит своих телевизионщиков. С возобновления сезона «Матч ТВ» показывает игры на диджитал-платформах в формате 4К – пока одну игру в туре, но в будущем станет больше.
Масштабы действительно впечатляют. Например, в показе матча «Локо» с «Динамо» задействовано 134 человека, всего в одном туре – около 550. Вы потеряетесь в списке профессий в телекоманде:
Игру покажут 19 камер с разными функциями, еще одна – техническая.
От камеры общего плана:
До камеры в воротах, которая дает вот такие красивые ракурсы:
«За каждой камерой стоит отдельный оператор, который до трансляции получает задачи от режиссера. Он заранее знает, какой участок поля будет снимать, – говорит Максим. – Новые задачи во время эфира тоже есть. Этим и интересны прямые трансляции: всегда все непредсказуемо. Да, есть условный стандарт, но всегда что-то может пойти неожиданным образом. Здесь на первый план выходит умение режиссера быстро и четко поставить задачи операторам: что брать, как это показать. Мы все уже не один год это делаем, поэтому есть понимание: что, где, с какой стороны, кто какие планы должен брать. Никакой неразберихи».
Особенно меня волнуют операторы стедикам, которые работают с бровки. Только посмотрите, какая у них огромная камера.
«Да, весит около тридцати килограммов, – говорит Максим. – Все наши стедикамщики – массивные парни. Но есть специальная стоечка: когда действие происходит не у его ворот, можно поставить на нее весь обвес. Если атака быстро разворачивается обратно, оператор резко набрасывает все на себя – и продолжает работу».
Дальше задаю четыре вопроса, чтобы лучше понять, как все устроено.
● Как операторы реагируют на резкую смену направления атаки?
«Мне кажется, оператор делает это на опыте или чувстве: из эпизода понимает, что атака может пойти в другую сторону и, чтобы это лучше показать, приоткрывает и вторую половину поля тоже».
А что будет, если оператору станет плохо?
«Он сообщит режиссеру. Как у нас говорят: «Если нужно отойти, закрепи полезный план». Но такое редко бывает».
● Съемочные группы всегда работают одним и тем же составом?
«Нет. Мы делимся по видам спорта – кто лучше в футболе, тот в основном работает на нем. Даже не то что «лучше»… Ты должен любить свой вид спорта. Я, например, без футбола просто не могу – это моя жизнь и страсть. Поэтому стараюсь работать исключительно на нем.
Есть специалисты по хоккею, биатлону, теннису и так далее. Бригады нарабатываются со временем – продюсеры других видов спорта видят, что человеку интересно, и говорят: «Все, ты мой».
● Все люди, которые создают трансляцию, слышат друг друга?
«У нас есть внутренняя связь, которая распределяется по надобности.
Например, режиссеру нужна связь с операторами, режиссерами повторов, инженерами, звукорежиссером. А редактору трансляции, который передает готовый продукт в телецентр, – нет. Он общается только с аппаратной в Останкино и «ведет» комментаторов по эфиру».
● Не бывает такого, что все говорят одновременно?
«Бывает. Обычно такое режиссер останавливает громким «Тихо!»
То, насколько спокойно или неспокойно в ПТС, диктует игра. Если идет атака на атаку, нам нужно успевать выдавать повторы. Их подготовили – а там уже следующая атака.
В такой ситуации в ход идут быстрое принятие решений и реакция».
Четыре часа до матча – все должно быть готово к эфиру
Как раз за четыре часа до матча – около 15:30 – я приезжаю на стадион. У телевизионной бригады к этому моменту уже все готово – остаются лишь мелкие детали.
«Мы очень привязаны к требованиям ВАР-центра, – объясняет Максим. – Сдача всех сигналов для него – за четыре часа до матча. Все камеры точно должны быть готовы и настроены за два часа до игры, потому что начинается их синхронизация. Например, должны совпадать цвета: не бывает такого, что с одной камеры газон одного цвета, а с другой – другого».
Почти сразу мы проходим к полю – туда, где через пару часов разместится предматчевая студия. Как раз за ее подготовку сегодня и отвечает Максим.
Когда идем за воротами, он говорит: «Это моя любимая камера (за воротами у верхнего угла, с круглой оптикой – Спортс’’). С них самые потрясающие повторы, с которыми можно больше творить. За ней в основном стоят опытные операторы, которые знают, что нужно делать, и корректируют их нужным образом».
Общаемся неподалеку от углового флажка. Рядом идет работа: ставят студию, в которой уже через пару часов Дмитрий Шнякин, Артур Юсупов, Магомед Адиев и Алексей Никитин будут разогревать матч.
Тут Максим обращается к операторам. «А мы можем чуть-чуть сдвинуться?» – то есть переместить все камеры чуть левее. Сейчас все оборудование находится неподалеку от углового флажка.
Ответ: «Сюда все поставили инженеры».
Максим говорит: «Не надо туда ставить – игрокам будет неудобно. Давайте двигать».
Реакция другого оператора: «Блин, серьезно?»
Вскоре мы уходим с бровки в пресс-центр. Когда я в следующий раз поднимусь к студии, отмечу для себя, что студия переместилась на несколько метров левее.
Все-все о повторах: кто их создает, как выбирает – и почему они иногда перекрывают опасную атаку
До выхода на поле мы на три минуты зашли в ПТС. Так коротко, потому что там готовились к эфиру. Но рабочее место режиссера повторов я увидела, поэтому задаю вопросы о его функциях.
«На обычных матчах над повторами работают 3-4 человека, на больших – 4-5, на очень больших – еще больше, – говорит Максим. – Среди них – старший режиссер повторов. Только он ответственен за выдачу повторов в эфир. Режиссер составляет схему: какая камера заведена на какую повторную машинку (речь о повторной машинке, рабочем инструменте режиссеров повторов – Спортс’’). Так что он заранее знает, у кого какие камеры. Во время матча может даже попросить повтор с конкретной камеры, не глядя на человека, который на ней сидит. На чувстве».
Дальше – еще четыре вопроса, из которых я узнаю о повторах больше.
● Что важнее всего при работе с повторами?
«Реакция. Нужно понимать, как быстро и правильно составить повтор в зависимости от того, какой была атака. В основном первый повтор мы даем с офсайдной камеры общим планом, чтобы было понятно, как атака развивалась. Но, если это дальний удар, то первый повтор можно показать с тактической торцевой камеры.
А дальше уже укрупняемся до деталей, заканчиваем эмоциями: печалью или радостью. Это мои любимые штучки – какие-то уникальные эмоции, которые удалось подметить и выдать в эфир».
● Когда повтор перекрывает опасную атаку – это ошибка?
«Стараемся, конечно, избегать такого. Понимаем, когда можем выдавать больше повторов, и знаем, когда их лучше не давать. Например, перед угловым режиссер оценивает, как долго игрок идет к флажку: если медленно, то даем повтор, если бежит – нет. Если повтор накладывается неудачно и что-то перекрывает, после матча мы это обсуждаем – стараемся найти способ больше такого не допускать».
● Кто находит болельщиков, которых показывают крупным планом?
«Режиссер дает задание оператору: «Мне нужны болельщики вот этой команды. Красивые, в цветах, живущие футболом». Так как режиссер в ПТС, он видит только картинку с камер. А операторы в паузу могут своими глазами оценить ситуацию – и найти, например, плачущего болельщика. И – хоп – камерой на него наехать.
Оператор предлагает варианты. Режиссер может ответить: «Нет, давай кого-то поэмоциональнее». Так что выбор в основном рандомный: что понравится режиссеру, то он и даст в эфир».
● Замедленные повторы делает особая камера?
«Да. Она работает в режиме замедленной съемки. Есть и суперзамедленные камеры – с ними работать посложнее, но и интереснее, потому что можно уловить микроэмоцию, которая попадет в красивый повтор. Залипательное зрелище».
Задаем вопросы режиссеру трансляции – кричит ли на операторов и нервничает ли перед матчем
За пару часов до игры режиссер сегодняшней трансляции Юлия Мордмиллович находит десять минут, чтобы выйти из ПТС и ответить на вопросы.
Мой первый вопрос, конечно, о том, как не путаться в этих экранчиках. Оцените сами:
«Не знаю, – смеется Юлия. – Наверное, с опытом приходит. Я просто знаю, какая камера что делает, где она находится, в какой момент снимает».
Дальше Юлия говорит, что работает на многих видах спорта – футбол, хоккей, теннис, баскетбол, гандбол, волейбол – и признается, что показ хоккея сложнее футбола: «Он очень быстрый. Много нарушений, каждый год меняются правила. Футбол в этом плане попроще – они помедленнее, могут дольше лежать. Это дает возможность показать больше повторов. В хоккее не так: остановили игру, свистнули, объявили удаление – и продолжили. Буквально двадцать секунд между нарушением и продолжением игры».
– Нужно ли любить спорт, чтобы хорошо его показать?
– Без любви – невозможно. Это будет скучно и мне, и зрителю.
– Самая суровая ошибка во время матча?
– Перекрыть гол повтором. Такое бывает, к сожалению. Особенно если увлечешься повторами, а команда быстро разыграет мяч.
– Как не терять концентрацию?
– С опытом приходит. У операторов есть конкретные задачи – каждый еще перед игрой знает, что делает. А я, естественно, знаю, что в момент нарушения у меня одна камера пойдет на того, кто нарушил, другая – на пострадавшего и так далее. Поэтому заранее понимаю, от кого какие повторы и ракурсы у меня будут.
Если происходит что-то нестандартное, реагируем по ситуации. Тогда я уже командую операторами.
– Вы кричите на операторов?
– Да-а-а. В гневе я страшна – они знают (смеется).
Это же живые люди – все ошибаются. Бывает, не успевают за мячом: я знаю, что у этой камеры железно должен быть тот момент, который я ждала, а его нет. Тогда придется прикрикнуть.
– Сколько лет вы на телевидении?
– Тридцать. На спортивном – 26.
– Не надоедает?
– Вообще нет. Спорт – лучшее, что могло со мной произойти. Даже если у меня каждый день будет футбольная трансляция, это все равно не одно и то же – не бывает двух одинаковых матчей. Никакого дня сурка.
А еще я ловлю адреналин во время прямого эфира. Это самое важное, наверное.
– Вы нервничаете сейчас перед трансляцией?
– Я, скорее, не столько нервничаю, сколько завожу себя, чтобы на драйве вместе с футболистами дать ту картинку, которую ждет зритель.
– Если скучный матч, все равно так себя чувствуете?
– А это не играет никакой роли. Даже когда мы показывали Лигу чемпионов с топовыми командами, я не чувствовала отличий от матча «Факел» – «Оренбург». Ты делаешь свою работу и должен делать ее хорошо.
– Чему вас научила профессия?
– Пунктуальности. Я очень пунктуальный человек, и это даже иногда меня подбешивает – на любую встречу прихожу раньше.
И, наверное, концентрации. С ней я живу постоянно.
Час до матча – как работает студия на поле
Когда на часах 18:50, в студию у поля проходят сегодняшние эксперты – и встают перед камерами. Их немного загримировали, выставили свет. Эфир начался.
– Мы записали включение из студии для телеканала «Матч Премьер», – объясняет мне Максим. – А уже буквально через десять минут начнется прямой эфир на «Матч ТВ». Грубо говоря, запустился обратный отсчет.
Свет работает исключительно для студии. Когда она пройдет, мы его уберем, чтобы не светить в глаза футболистам во время матча. В перерыве вернем – конструкция останется на бровке.
Некоторые камеры, которые работают на студию, продолжат работать на трансляцию – например, кран.
А вот стедикам уйдет на ту сторону и продолжит работать по левой бровке.
– Вы сегодня работаете на студии. Это значит, что у вас сегодня задача попроще?
– Всем почему-то так кажется, хотя с технической точки зрения студия сложнее. Здесь задействованы радиосистемы и спецтехника – тот же кран. Это требует более сложной настройки. Очень важно ничего не упустить, чтобы студия прошла хорошо.
Сейчас мы видим, что эфир идет, люди общаются. Значит, все сделано правильно.
Глупые вопросы: попадают ли в камеры мячом и как не пропускать мат в прямой эфир
Настало время максимально простых вопросов.
● Что может пойти не так?
«Наша задача – сделать так, чтобы зритель даже не понял, что случились какие-то форс-мажоры.
Из-за погоды могут задержать матч. Бывает, команда попала в пробку, а мы стоим и ждем. Когда такое происходит, клубы с нами связываются и говорят, сильно ли опаздывают. Исходя из этого принимаем решения.
К некоторым вещам стараемся подготовиться – например, есть дизель-генератор. Если электричество отключится, трансляция продолжится – просто перейдет на резервный источник питания. Да, матч остановится, но зритель это хотя бы увидит».
● Что будет, если камеру разобьют мячом?
«Это часть нашей работы – мяч может отлететь куда угодно.
Становится грустно – все-таки это дорогая вещь. Но работа продолжается. У нас в ПТС есть дополнительные камеры: если есть возможность, меняем ее, и оператор продолжает съемку. Зритель этого не заметит».
● Что вы делаете, если с поля или трибун в эфир прорывается мат?
«С этим ничего не сделаешь. В ПТС трансляция формируется без отставания и задержки. Все в прямом эфире.
Все клубы понимают, что камеры пишутся со звуком, поэтому в эмоциональных моментах игроки и тренеры стараются держать себя в руках.
Когда эмоций слишком много и в эфир проскакивает то, что не должно, звукорежиссер старается моментально закрыть соответствующий микрофон на полуслове».
Что во время матча происходит в ПТС
Вскоре после начала второго тайма меня ненадолго пускают в ПТС, чтобы посмотреть, как идет работа над прямым эфиром.
Юлия сидит за режиссерским пультом и коротко называет цифры: «Шесть. Восемь. Один». Понимаю, что это номера камер.
Удивляет, как здесь тихо. Да, все обособленно говорят о рабочих процессах, но как-то вполголоса – так, что реплики не разобрать.
Максим шепотом комментирует происходящее: «Так как задачи расставлены режиссером заранее, каждый оператор знает, что делать. И сейчас режиссер просто предупреждает, какую камеру будет давать, перед тем, как вывести ее в эфир. Это нужно, чтобы камера не поехала куда-то в сторону или на другие ракурсы. Предупреждает – дает в эфир. Оператор может сделать «подсмотр»: подсмотреть, что сейчас в эфире, и, условно, понять, что держит того же игрока. Если он это замечает, меняет игрока на другого. Так достигается разнообразие планов».
Спрашиваю о работе режиссеров повторов – они как раз обсуждают, что кто-то «своему на ногу наступил». И ищут нужный ракурс, чтобы показать это зрителю. Максим объясняет: «Режиссер трансляции следит за лайвом, а режиссеры повторов отматывают трансляцию назад и ищут нужный кадр, если случился неочевидный момент, который нужно показать зрителю. У всех, кто сидит на повторе, одна и та же картинка, и сначала им нужно найти отсечку, на которой случилось нарушение. Когда ее находят, сигнализируют остальным. Все возвращаются к этому времени – и выдают повтор в эфир. Принцип – как на видеомагнитофоне: мотается вперед и назад с разной скоростью. Есть ускоренная перемотка, чтобы не тратить время. Можно даже к началу матча отмотать».
Говорим с Максимом о профессии: как он попал на ТВ, почему не устает и о чем мечтает
– Когда и как вы попали в эту сферу?
– В апреле будет двадцать лет. Спортивное телевидение тогда только развивалось. Знакомый спросил: «Не хочешь поработать на повторах?» Мне это было безумно интересно: в детстве я мечтал быть комментатором, всю жизнь с ума сходил от футбола. Буквально жил им.
Так я стал режиссером повторов. Относительно недавно перепрофилировался в продюсера.
Я тогда быстро понял, что в другом месте даже не хочу находиться. Режиссерское образование получил уже в процессе работы.
Кажется, желание – это главное, чтобы попасть сюда и остаться. Образование, конечно, важно, но ты не задержишься, если не интересна эта работа. Если же глаза горят, и ты готов постоянно интересоваться, что-то делать, все получится.
– Смена роли внутри команды возможна со временем? Условно: оператор может стать режиссером трансляции?
– Зависит от навыков – что умеешь, что знаешь.
Есть разные примеры: из режиссеров повторов становились режиссерами трансляций, были инженеры, которые потом перешли в продюсерский цех. Все зависит от желания и способностей. Чем больше знаешь и умеешь, тем более ты востребован.
– Вы нервничаете перед трансляциями?
– Даже спустя двадцать лет все как в первый раз: всегда есть какая-то нервозность. Бывает, думаю, что что-то пойдет не так, но потом беру себя в руки, вспоминаю, что уже очень много раз все это делал.
Наверное, это значит, что мне не все равно. Было бы странно, если бы мы тут все спокойно ходили и не переживали за итог.
Обычно со стартовым свистком волнение улетучивается.
– Есть трансляция, которой вы особенно гордитесь?
– Последний финал Кубка России в «Лужниках». Мы классно поработали – осуществили все запланированное, выдали хороший, технически сложный показ.
Когда я еще был режиссером повтором, запомнилась одна работа – кстати, тоже на Кубке, когда Максим в «Лужниках» пела. Нарезочка замедленных моментов – моя работа (на отрезке с 2:44 до 3:10 – Спортс’‘). Ее, кажется, оценили.
– Что самое сложное в показе футбола?
– Наверное, как и во всех игровых видах – непредсказуемость. Ты не знаешь, что может произойти. Но это и интересно – мозг работает очень быстро. В ПТС идет общий творческий процесс: нужно моментально решить, как мы это покажем, что нам для этого нужно.
Как только что-то меняется – сразу идет какой-то сигнал в голову. Думаешь: «Так, забили – что я делаю?» Показываю, кто забил, кто пропустил, кто расстраивается, а кто – радуется. У режиссера повторов есть 15-20 секунд, чтобы решить, что пойдет в эфир. Нужно понять, какие повторы мы можем дать сейчас, а что – чуть позже. Все-таки главное – не зарезать возобновление игры.
Быстрая реакция – основа нашей работы.
– Как смотреть в мониторы, общаться с коллегами и еще руками параллельно что-то делать?
– Приходит с опытом. Мышечная память – она такая. Мы как спортсмены: они же тоже сначала тренируются, потом выходят на малые соревнования, а уже потом – на Олимпиаду. Здесь точно так же – с малого до большого.
– Есть ограничение по числу матчей в месяц, на которых вы работаете?
– Нет. Мне всегда за радость поработать на футболе.
Я бы все равно смотрел его – либо дома, либо на стадионе. Если я не задействован на московских матчах, могу утром включить «Матч Премьер», а выключить вечером после последней студии.
Главное – любить то, что делаешь.
– То есть вы можете поработать сегодня и завтра?
– Так и будет. Завтра я работаю на матче «Спартак» – «Зенит». Подготовка к нему идет еще со вчера. Тут есть отличие: на нем будет три продюсера, а не два, как сегодня. Они и контролируют ситуацию. Я просто фоново знаю, что там происходит – все уже настраивается и подготавливается.
– Когда включаете телевизор, вы смотрите футбол или оцениваете трансляцию?
– Одно другому не мешает. Естественно, ты смотришь футбол не как зритель, а оцениваешь работу коллег. Если это крупные турниры, то еще внимательнее: интересно, что они сделали лучше. Иногда находки коллег из других стран беру себе на заметку.
– Существует принципиальная разница в том, как футбол показывают в других странах?
– Если брать чемпионат Европы или мира, то на каждом из них есть что-то новое. Естественно, обращаем на это внимание. Порой даже бывает, что думаешь о чем-то, а потом видишь, что в Европе это уже реализовали. И такой: «Я же думал об этом!» Но нет такого, что кто-то показывает сильно лучше остальных: просто везде есть нюансы, которые можно почерпнуть.
А вообще ты всегда смотришь куда-то – мы же постоянно видим какой-то показ. Когда смотрю кино или еще что-то, все равно заостряю внимание на работе оператора, и ищу, как это применить у нас. Нужно следовать трендам и всегда пытаться привнести что-то новое. Даже если сначала идея кажется неосуществимой. Технологии так быстро развиваются, что уже через полгода это будет вполне реально.
– Идеал продюсера – какой он?
– Задача продюсера – держать все в голове, чтобы все работало, и планировать все поэтапно, чтобы ничего не упустить. И еще очень важна коммуникабельность. Отсутствие недопониманий и конфликтов, умение разговаривать и договариваться – это очень важно.
– Если трансляция сломается, это все заметят. Если все пройдет хорошо, никто об этом даже не подумает. Вас это не бесит?
– Да, все так и есть, но нет, не бесит.
Ты сам для себя определяешь, хорошо все прошло или плохо. Если после трансляции зрители довольны, значит, я все сделал правильно.
– Ваше любимое воспоминание за двадцать лет работы?
– Финал Лиги чемпионов в Москве. Я тогда работал на табло стадиона, и мне удалось побывать практически на поле – на бровке.
Для тех времен, для моего возраста на тот момент – незабываемое событие.
– Что бы вы сказали человеку, который мечтает работать на спортивном телевидении?
– Если есть желание, ты сможешь все. Главное – не останавливаться, постоянно работать над собой. Только так можно вырасти в хорошего профессионала. Предела нет.
– У вас есть профессиональная мечта?
– Хороший вопрос.
(Думает секунд тридцать)
Поработать на финале большого международного турнира – Лиги чемпионов, чемпионата мира или Европы. А вообще мечта у меня всегда одна: чтобы все запланированное осуществлялось. Это можно загадывать на каждый день рождения и Новый год.
Телеграм-канал Любы Курчавовой
Фото: Люба Курчавова; РИА Новости/Владимир Астапкович, Александр Вильф; Daniil Ivanov/Russian Look/Global Look Press
Автор Любовь Курчавова