«Менять гражданство — личное желание любого человека». Ягудин — об уходах спортсменов под другой флаг и нейтральном статусе
Фото Федор Успенский, «СЭ»
Алексей Ягудин стал одним из участников звездного забега на Никольской в рамках Недели легкой атлетики. Причем в отличие от фигуристок, которые снова выкладывались очень относительно, олимпийский чемпион-2002 бежал на все деньги. Логично — он умеет их отрабатывать. Народу в центре Москвы было много, Ягудин стартовал, прыгунья в высоту Мария Кочанова работала фотографом, а другие девушки в эффектных платьях отмечали летнюю пятницу коктейльчиками в соседних заведениях.
И все смотрелось органично. Как и яркие слова Алексея про ситуацию с нейтральными статусами российских фигуристов.
Я не могу смотреть бои, мне тяжело
— Много иностранцев приехало на Неделю легкой атлетики. Это хоть как-то может помочь нам вернуться на международную арену?
— Не думаю, что участие иностранцев хоть как-то может повлиять на появление наших спортсменов на мировых площадках. Но у этого мероприятия другой посыл — популяризировать легкую атлетику. Я всегда сравниваю. Лучше так, чем бездействовать.
— В топ-5 по популярности легкая атлетика сейчас входит?
— Я бы сказал, в топ-10. Футбол, хоккей, фигурное катание, баскетбол… Бои? Это я вообще не могу смотреть, мне тяжело.
— Ваша самая любимая награда?
— Две дочки, семья. Такая большая медаль, без дырок, которые были на некоторых Олимпиадах. С 2002 года казалось, что может быть круче олимпийского золота? Когда ты с ним по Солт-Лейк-Сити ходишь неделю, открываешь куртку, смотришь — о, медаль! Невероятное ощущение. Но с годами ценности меняются, жизненные акценты на другое уходят. Сейчас медаль непонятно где.
В чем разница между Самоделкиной и Жилиной?
— Можно ценностный вопрос — нам стоит отпустить Веронику Жилину в иностранную сборную, учитывая, что она потенциальная соперница Аделии Петросян?
— Я бы их не сравнивал по уровню и мастерству. Мы Жилину не видели больше года. В каком она состоянии? Я так понимаю, была травма. Имеет ли право человек переходить в другие сборные — почему бы нет? Есть определенные правила, если их соблюдаешь, то… Я иду в сравнение — отпускать всех или не отпускать никого. Понятно, что нелепо никого не отпускать. Я же не знаю, сколько было потрачено денег. Если действительно она выполнила все пункты, то что может удержать?
— Но федерация имеет право запрещать человеку переход?
— Как мы видим, может. И как мы видим, это не один раз происходит. Но я, правда, не понимаю, в чем разница между ситуациями Жилиной и условной Самоделкиной? Почему одного отпускаем, другого нет?
— Вам нравится, когда люди возвращают деньги за подготовку в обмен на право перехода? Рыночная история?
— Я смотрю так: было правда потрачено время, было потрачено энное количество финансов на подготовку, на внимание, на те же костюмы, сборы и так далее. Раньше такого не было, раньше могли просто не отпускать, и все. Сейчас все вышло на более рыночный уровень. Купил банку икры — вот она у тебя дома. Если существуют правила, которые позволяют тебе менять гражданство, то это личное желание любого человека.
— В глобальном смысле видите проблему в нынешних условиях или это единичный случай?
— Это, может быть, не единичный случай. Но когда ты в лидерах в своей стране, согласитесь, никто не будет менять гражданство. Хоть ты номер один, два, три, четыре, пять, в топ-6 в своей сборной. И думаешь: а почему бы мне не выступить за Гватемалу? Понятно, что это бред. Люди, которые понимают, что, наверное, шансов в этой стране нет, стараются поменять сборную, чтобы иметь шанс, как у Сони Самоделкиной, поучаствовать в мировых турнирах.
Если мы могли подавать в CAS — надо было это делать
— Про нейтральный статус — наши фигуристы не подавали апелляции в CAS. Правильно ли это или нужно было бороться до конца?
— Бессмысленное дело, там же сразу написали — без права апелляции. Смысл протеста, если при вынесении решения сказали, что невозможно.
— Ну ISU слукавил. Они могли в CAS подать.
— Если можем, надо пытаться до последнего. Мне очень понравилась фраза: «Кино не закончено, пока идут финальные титры». Если можно было бы, думаю, правильно бороться. Но я лично считал, что сразу этот вердикт не обсуждается.
— Что половину спортсменов одобрили — это хорошо?
— Я приверженец всегда искать положительный момент, а не отрицательный. По поводу Галлямова, когда человек переписывается с Бахом, — ответ был очевиден. Спорная история. Или когда люди по непонятным причинам были уже не допущены до одной Олимпиады (речь о Степановой и Букине перед Пхенчханом. — Прим. «СЭ»), появлялись предположения, что такой вердикт и будет. Хотелось верить на тот момент, что все-таки пройдут, но, как мы видим, не прошли.
— Может, надо было других посылать?
— Если бы у бабушки были бы… мы знаем окончание этого.
— Гуменник может побороться за тройку на Олимпиаде?
— Побороться может.
— Квалификацию пройдет?
— Думаю, если он не пройдет квалификацию, тогда это будет непонятно что. Ясное дело, что по Петросян и Гуменнику не должно возникать вообще никаких вопросов по поводу олимпийского отбора. Конечно, может, и нужно бороться, иначе тогда зачем вообще все это было затевать? Думаю, других мыслей не появится. Будем бороться за самые высокие награды. Получится или нет — мы не знаем, но шанс есть всегда у каждого. Но у кого-то он огромен, а у кого-то нет.