Теперь понятно, что Родченков жив! Он дал первое интервью на русском языке после побега и объяснил, почему не считает себя предателем

На «Медузе» вышло интервью у бывшего шефа Московской антидопинговой лаборатории, сейчас информатора WADA Григория Родченкова.

Материал журналиста Александры Владимировой вышел под заголовком «Да, я был верный пес» Главный разоблачитель российской допинговой программы Григорий Родченков дал «Медузе» первое интервью на русском языке (с момента своего отъезда в США).

Мы собрали главные цитаты профессора – судя по интонациям, образам, метафорам, это действительно живая (и свежая) речь настоящего Григория Родченкова.

Об опасении за жизнь и Юрии Ганусе: «Люди начали звонить Веронике (жене – Sports.ru): «Почему сейчас первый час, а он не отвечает, что с ним случилось?» Я думаю: «Какого фига они так вдруг стали волноваться, что со мной что-то случилось. Со мной что-то должно случиться?» И тут один человек дал мне ту же самую информацию, которую, скорее всего, сейчас дали Ганусу — что с тобой может что-то случиться.

Вот что сейчас делает Ганус: проверил сердце — все нормально, проверил кровь — там нет отравления тяжелыми металлами. Он идет точно по пути Никиты Камаева (бывший исполнительный директор РУСАДА, умер зимой-2016 – Sports.ru). Мне, конечно, нужно было тоже бошку отрубить, но я ускользнул. А у Гануса нет возможности, как у меня, показать американскую визу и сесть на самолет. Вы представляете, в каком ужасе сейчас человек? Его загонят в Кащенко».

О смерти Камаева: «Я знаю, как и почему. И кто. Но заказчики моего друга Влада Листьева, его убийства, неизвестны. Заказчики убийства Анны Политковской неизвестны. Заказчики убийства Бориса Немцова неизвестны. Вот когда у нас начнут наказывать заказчиков, тогда я скажу, кто заказчик Никиты. А сейчас это просто сотрясание воздуха. Опять скажут: «Дурак, сумасшедший, как он такое может сказать?» Но я знаю основных игроков.

Мои юристы мне запрещают по одной простой причине — мы должны пройти суд с Прохоровым (бывшим главой биатлона – Sports.ru), который обвиняет меня в клевете. А потом, когда я назову эти фамилии, это будет второй суд в Нью-Йорке с обвинением в клевете. Так что у нас сейчас идет все в свое время».

О том, почему решил все рассказать: «Внутренние порывы, метания, они у меня были всегда. Когда в последний день в Сочи я менял пробы этой противной рожи — я знаю про него очень много — Зубкова и другого читера Легкова, я знал, что рано или поздно об этом расскажу. Зубков потом стал флагоносцем и стоял со Сталиным… Тьфу, с Путиным… Это немыслимо. Но на самом деле поворотным моментом для меня было то, что Нагорных сказал подменить пробу украинке, сделать ее грязной (речь о биатлонистке Вите Семеренко – Sports.ru).

Это меня прям выбесило: «Ну как же так, вы чего? Я под расстрелы не подписывался, и в пытках я не участвую». Я, конечно, никогда в жизни не менял чистые пробы на грязные! Моя цитата, которая не вошла в книгу: «Мне бы яйца оторвали, если б я подменил хоть раз одну чистую пробу на грязную». Вы представляете, что такое спортсмены? Это группировка. Каждый спортсмен — это цээсковец — армеец или динамовец — эфэсбешник. За ним куча людей. Если бы это стало известно, (что я заменил чью-то чистую пробу на грязную) —, «этично» это или «неэтично», — я бы просто лишился всех зубов. Это этично или неэтично — лишать меня зубов?»

О том, почему согласился участвовать в допинг-схеме: «Так у меня не было выбора! Меня взял Дурманов на работу, потому что вся сборная — и летняя, и зимняя — была по уши в допинге. И он взял меня не для того, чтобы я очистил (Россию от) допинга. Он взял меня, чтобы я сделал допинг неуловимым, чтобы российских спортсменов не ловили за границей. Дурманов представил меня Фетисову и сказал, что все проблемы с допинговыми делами, которые мы имеем сейчас из-за драматического отставания лаборатории, этот парень решит.

Представьте, что перед сочинской Олимпиадой я уезжаю и начинаю рассказывать, как Игры готовятся. Или сразу после сочинской Олимпиады. И сразу же лаборатория не то что под подозрением, это revolt — аккредитация отозвана навсегда. И люди, которые у меня получали пять тысяч долларов в месяц, остались бы без зарплаты, сели бы на ставку 20-30 тысяч. То есть, уехав и показав, какой я высокоморальный, я бы подорвал жизнь 57 людей, которые у меня в штате. Как они бы выплачивали кредиты?».

О коллективном наказании за допинг: «Все российские спортсмены — бенефициары допинговой системы, которая создана Путиным и воплощалась в жизнь Нагорных. Это первое. Второе — и, может быть, самое важное — Россия не может быть отнесена к цивилизованным странам. Откуда взяться чистому спортсмену?

Исинбаева кричит, что она чистая. Какая же ты еще, когда тебя охраняли со всех сторон? «Девочка, ты знаешь, что у тебя через два месяца контроль? Ты там скажи, что нужно — либо мы заменим, либо ты уже будешь сама чистая».

Все российские спортсмены формально «чистые» по определению. Потому что совершенно коррумпирована система отбора проб — хочешь сдавай, хочешь не сдавай, хочешь сдавай замороженную, хочешь сдавай размороженную, хочешь за тебя сдадут другие. Забудьте слова «чистый спортсмен». Российские спортсмены — не чистые и не страдальцы. И у меня к ним жалости нет. Я очень добрый человек, спросите кого угодно. Но то, что у них заговор вранья…

В тот момент, когда LIMS «грязных» спортсменов сделал «чистыми», после этого в России не может быть ни одного «чистого» спортсмена — кроме как в воспаленной голове российской пропаганды.

Я против коллективной ответственности, когда мы можем из этого коллектива отделить зерна от плевел. А когда все смешано в кучу, ни о каком индивидуальном спасении речи идти не может. Почему из спортсменов, которые все знают, что такие страшные вещи происходили, никто не сказал слова правды, почему?

И я тоже был замешан. Когда овцы и козлы в одном стаде, все это стадо должно быть дисквалифицировано».

О назначении в Московскую лабораторию в 2005-м: «Задача лучшей в мире лаборатории — делать огромное количество анализов. Я пришел — мы делали три-четыре тысячи анализов в год. Причем Семенов (предшественник Родченкова – Sports.ru) половину просто выливал в унитаз — какое-нибудь фехтование поздняковское, кого оно вообще интересует?

В поле моего зрения были те виды спорта, где допинг используется в таком широкозахватном плане, что коррумпировано все вплоть до международных федераций. Это прежде всего — страшная штанга, страшная легкая атлетика, это полный беспредел в лыжах и биатлоне. Дурачками прикидываются в конькобежном спорте и шорт-треке. И, естественно, плавание — здесь мы самые большие мастера прикидываться дурачками».

О наградах и гордости: «Меня уважали, мною гордились, награждали медалями. Помимо этого пресловутого Ордена Дружбы от Путина у меня есть медаль Лесгафта от Мутко за большой вклад в международное сотрудничество, у меня есть почетный знак от Фетисова «Заслуженный работник физической культуры», у меня есть медаль от Шойгу и МЧС. Это только малая толика».

О том, что в России его многие (особенно те, кто работают на государство) называют предателем: «Так они первые предатели. Опустили Россию ниже плинтуса, патриотничают — и на меня еще показывают пальцем. В каком месте я предатель? Моя страна снова оказалась под тиранией! Сначала большевики захватили власть на 70 лет — убийцы и воры. Теперь вот эта путинская банда — убийцы и воры. А я — предатель? Я вернусь еще на белом коне. И будет большой суд. Нюрнберг впереди, знаете. В России все перевернуто с ног на голову. И тем, что они меня называют предателем, я истинно горжусь.

Я принимал все блага от системы только затем, чтобы создать высокотехнологичный, высоконаучный — но, конечно, низкоморальный «с вертолета» — уголок, островок, лабораторию. Химическую — давайте не будем называть ее антидопинговой. И такой лаборатории в России не будет в ближайшие 50 лет».

О тренере по спортивной ходьбе Викторе Чегине: «Поддавши, он говорил: «Да какой я тренер, по 50 инъекций ЭПО ставлю в день». Когда он стал применять грязный китайский эритропоэтин, то организовал договор мордовского министерства спорта с Португалов о медицинском сопровождении. Португалов мне принес пробы. У меня волосы встали дыбом! Это спортивный Освенцим: такую грязь загонять человеку в кровеносную систему — это страшно. То, что Чегин — полный отморозок, мне стало сразу ясно».

О том, почему ему верят МОК и WADA: «Когда я был в строю в допинговой системе России, я как солдат говорил то, что нужно говорить, чтобы защитить свою группировку, которая шла наверх, к самому президенту. Точно так же врут российские спортсмены, которые являются офицерами ФСБ, полиции, армии, Росгвардии.

Но, уехав в Штаты, я не сказал ни слова лжи. Говорить правду легко. А как откроешь российскую прессу — то ли успокоительное пить, то ли виски.

У меня прекрасная память, кто бы что ни говорил — и есть очень важные компьютерные материалы, которые только у меня в голове выстраиваются в ровную картину: благодаря этому я могу говорить на разные темы с разными федерациями разных видов спорта. Это все проверяется, просматривается — и никогда ни МОК, ни ВАДА ни в чем меня не уличили. Они мне верят на 100%, и я это заслужил. Как они меня называли — «crowned witness», «коронованный свидетель» — и больше никого так не называли».

О подписях в деле биатлонисток, которые считают поддельными: «Когда я был директором, у меня была ручка Montblanc с золотым пером – и у меня была одна подпись. Когда я в Америке ставлю свою подпись раз или два в месяц на показаниях, эта подпись — шариковой или гелевой ручкой — совершенно другая. Но все подписи — мои. Более того, все, что исходит от моего адвоката, это все — мое».

О психологическом здоровье: «После неудачной попытки суицида вам очень хочется жить, и вы становитесь настолько умнее, что не сравнить с предыдущими годами!

Я водил машину, я играю хорошо в шахматы, я знаю языки, у меня феноменальная память. Никаких таких событий странных, например, кидания тарелок… Я ни на кого не бросался в баре. Я никогда не напивался. Какие вообще симптомы могут быть у психического заболевания? Мой диагноз состоит в том, что я эмоциональная натура, что у меня есть шизофренические мотивы. Но существует 120 диагнозов шизофренических мотивов, которые многими странами вообще не признаются. Запомните мою фразу: гениальность нам не помеха. Вот это многих раздражает».

О возможной причастности Путина к допинг-скандалу в Сочи-2014: «Как только пришла эта бригада — ну, назовем ее бригадой «водопроводчиков» Блохина, — мгновенно по эфэсбэшной цепочке вся информация шла к Путину. Она шла по поводу приезда ВАДА, когда они забирали пробы. Естественно, все «грязные» я менял. Она шла по поводу успехов в открывании проб. Она шла по поводу абсолютного успеха — заказного — на чемпионате мира по легкой атлетике, который рассматривался как репетиция перед Сочи вместе с Универсиадой. Все докладывалось Путину. Считать, что он не знал, это смешно.

Нагорных докладывал Мутко именно с той целью, чтобы Мутко докладывал Путину».

Нагорных как-то мне рассказал — также мне рассказал Мутко, — что наверху все знают и спрашивают только одно: «Что еще вам нужно? Ресурсы не ограничены». Это было: победа любой ценой, medals or mortals [медали или смерть]. Мутко говорил, что Путин выучил мое имя наизусть, потому что благодаря Мутко и вопреки невероятному сопротивлению Иванова (Виктора Петровича, который был директором ФСКН — могущественный человек уровня Сечина, намного сильнее Мутко) Путин с третьего раза тормознул мое уголовное дело. С третьего раза! И Мутко мне сам об этом говорил. И когда они выезжали с церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи, проезжали мимо лаборатории, через вторую проходную, Мутко еще сказал: «А вот ваш крестный тут сидит, которого вы спасли».

Фото: РИА Новости/Валерий Мельников, Владимир Песня, Антон Денисов, Владимир Астапкович; globallookpress.com/Paul Kitagaki Jr./ZUMAPRESS.com, Takashi Okui/AFLO, Michael Goulding/ZUMAPRESS.com; museumsport