«Красава» за день собрал 10 млн семье Иннокентия Самохвалова. И подсветил проблемы футбольной медицины
Клубы забивают на медобследования, не страхуют игроков.
Во время пандемии медицина вышла на первый план, борьба с вирусом продолжается (на всякий случай: не теряйте бдительность, ничего еще не закончилось), но и без эпидемии со здоровьем в российском футболе не все хорошо.
На этой неделе Евгений Савин рассказывал истории, которые в очередной раз подсвечивают несовершенство системы. Основное из нового выпуска «Красавы» – ниже.
Футбольные клубы забивают на медобследования
Первый герой выпуска – Леонид Решетников. 34-летний футболист поиграл за «Химки», «Мордовию», нижнекамский «Нефтехимик». Последний клуб в карьере Решетникова – «Луки-Энергия».
«Когда я пришел, спросил: когда будет [медицинское обследование], – рассказывает экс-футболист «Луки-Энергии». – Попросили не переживать. Потом, ближе к чемпионату, сказали, что нас заявили и так, ничего проходить не надо».
Решетников говорит, что за три года в «Луках» ни разу не было УМО (углубленного медицинского обследования – обязательной процедуры для заявки футболистов). В нее входят УЗИ внутренних органов, анализ крови и проверка сердца под нагрузкой.
Позже у Решетникова нашли кисту селезенки.
«Приехал со сборов, кольнуло в боку. Позвонил клубному доктору – он сказал потерпеть два-три дня, мол, само пройдет. Но дискомфорт остался. Я съездил на узи – оно и показало кисту селезенки. Снова позвонил доктору – он отправил меня на СКТ (спинальную компьютерную томографию). До того, как поехал на СКТ, позвонил генеральному директору клуба – он обещал, что они мне оплатят».
В итоге пришлось искать больницу, в которой сделали бы СКТ. Когда стало ясно, что процедуры и операция стоят дорого, гендиректор сказал, что Решетникову нужно самому оплатить лечение. Конечно, на стандартном углубленном обследовании проблему могли обнаружить гораздо раньше.
Юрист Решетникова отправил результаты обследования в медицинский комитет РФС: там сразу сказали, что Леониду надо ложиться на операцию – киста угрожала жизни. Игрок попросил у клуба хотя бы деньги на дорогу до клиники или остаток по контракту – гендиректор бросил трубку.
По словам Решетникова, босс, клубный врач и даже главный тренер не интересовались здоровьем игрока, а вот партнеры по команде собрали деньги на операцию. Леониду пока нельзя даже тренироваться – здоровье не позволяет, поэтому сорвался (надеемся, что только на время отложился) его переход в ростовский СКА.
В разговоре с Савиным гендиректор «Лук» (он же – местный депутат от «Единой России») заявил, что все обследования в клубе проводят по регламенту.
Глава медицинского комитета РФС и главврач сборной России Эдуард Безуглов о проблеме с обследованиями знает:
«Некоторые руководители клубов считают, что подписать контракт с футболистом и выплатить ему премиальные – важный момент. А пройти УМО – нет. Когда мы получаем такие сигналы, стараемся разобраться.
Но от футболистов такой инициативы не исходит. Обычно бывает так: контракт заканчивается, человек обижен и мы узнаем – два года без УМО, как-то вроде лепили. Начинаем разбираться – вся документация на месте и похоже на то, что человек лукавит. За 6-8 лет моей работы в медкомитете РФС не получили ни одного сигнала ни от футболиста на контракте, ни от профсоюза футболистов».
Футболистов не страхуют: поэтому после серьезных травм многие лечатся за свой счет
Вторая тема – страховки футболистов. По регламенту РФС, страхование – тоже обязательная процедура для клубов. Но, как и в случае с медобследованием, этим часто пренебрегают.
Около трети всех споров между футболистами и клубами – как раз из-за нежелания клубов оплачивать лечение игроков.
Герой этой рубрики – Антон Романенко, бывший футболист «Амкара» и «Октана» закончил карьеру в 2016-м в брянском «Динамо» после серьезной травмы. Клуб с лечением не помогал, страховки тоже не было. В итоге семье пришлось влезть в долги, чтобы оплатить две операции.
«Это было во время игры с «Чертаново»: их игрок качнул меня в центре поля, я развернулся и услышал щелчок. Сильная боль, чуть ли не до слез. Съездил в Брянск, сделал МРТ – все за свой счет. Клубный доктор спрашивал про состояние, но ничего больше – никто не говорил, что мне оплатят хотя бы МРТ. Съездил в госпиталь имени Пирогова – там врач сразу сказал, что это разрыв передних крестообразных связок. Операция стоила 120 тысяч».
Деньги собрали родители и родственники – например, бабушка дала две тысячи долларов. Клуб распорядился восстанавливаться дома. У друга, который тоже рвал связки и лечился в Германии, Антон взял детальную инструкцию по реабилитации.
На восстановление ушел год, у Антона истек контракт – брянское «Динамо» просмотрело игрока и предложило контракт на 25 тысяч, но в последний момент откатили оффер до 15 тысяч – выбора у Романенко не было.
Вскоре Антон порвал кресты второй раз: вышел на замену с «Торпедо», неудачно упал – тот же щелчок, тоже разрыв. В клубе инициировали другой разрыв – контракта, но Романенко не подписал бумаги.
«Они пытались доказать, что вторую травму я получил не во время матча против «Торпедо», – рассказывает Антон. – В итоге я собирал расписки с игроков соперника и партнеров, что такой эпизод был, что я хромал и доигрывал еле-еле».
За Решетникова из «Лук» очень переживала мама. За Романенко – бабушка, которая дала денег на операцию. Но сейчас она жалеет, что внук стал футболистом: говорит, лучше бы пошел учиться на медика.
В «Локомотиве» проигнорировали проблемы игрока с сердцем. Он умер во время тренировки
История Иннокентия Самохвалова шокировала российский спорт в апреле – еще в начале карантина. Защитник «Казанки» вышел на пробежку, но потерял сознание из-за проблем с сердцем и умер прямо на улице.
Савин встретился с мамой, женой и братом Самохвалова. А еще поговорил с Юрием Семиным и позвонил в клуб.
«В 2016-м он тренировался и играл с какой-то инфекцией, – рассказывает брат Василий Самохвалов. – Из-за этого получил осложнения на сердце. По их мнению, это мог быть миокардит. До этого проблем со здоровьем не было».
Самохвалова отстранили от игр на год и прописали таблетки. Врачи из клуба не говорили никому (ни футболисту, ни семье) об опасности заболевания. Василий говорит, что его брат ориентировался на мнение врачей: если бы сказали, что надо завершать карьеру – он бы завершил.
Иннокентий однажды пожаловался на самочувствие – во время просмотра в жодинском «Торпедо» сказал маме, что быстро устает, что пульс долго восстанавливается. Защитник собирался пройти обследование еще раз.
Савин взял результаты обследования Самохвалова в 2016 году и посоветовался с кардиологами. И по мотивам беседы с врачами выдал эмоциональный спич:
«Получив обследование игрока, мы проконсультировались с авторитетными и независимыми кардиологами и спортивными докторами. На камеру никто не стал говорить. Их заключение озвучу я.
В 2016 году Иннокентий Самохвалов проходит обследование, на котором у него выявляют политопные желудочковые экстрасистолы.
Его отправляют на допобследование. Кардиолог-аритмолог при очередной нагрузочной пробе обнаружил полиморфные двунаправленные групповые желудочковые экстрасистолы. С такими нарушениями профессиональный спорт противопоказан.
Уже тогда, в 2016 году, врачи команды должны были настоять на завершении профессиональной карьеры, ведь спорт больших достижений на таблетках смертельно опасен. Кардиолог назначил ему антиаритмики. Для полноценной жизни обычного человека это норма, но играть на них в футбол опасно для здоровья.
Самохвалов почти год не играет, но в 2017 году клуб допускает игрока к тренировкам на основании исследования холтера: это когда ты ходишь весь день с датчиком на груди. Холтер был сдан на антиаритмиках. Показатели нормальные. И футболист продолжает игровую карьеру, получая допуски к футболу, постоянно играя на таблетках.
В 2019 году он перестает принимать препараты. Зимой 2020 года за три месяца до смерти он проходит обследование уже без антиаритмиков, где его показатели ухудшились в 10,5 раз! Со 113 экстрасистол до 1344. Это пограничные значения. Спортсменов не допускают с 2000 экстрасистол.
Но эти показатели были без нагрузки и не в тренировочном режиме. Учитывая, что это профессиональный спортсмен и у него есть патология, врачи обязаны были среагировать, отстранить от тренировок и отправить на допобследование.
Сердце спортсмена работало на износ. Даже без нагрузки. И это должно было насторожить врачей, особенно учитывая историю его болезни. В этот момент его должны были опять посадить на антиаритмики и уже окончательно отстранить от футбола. Вместо этого ему ничего не назначают.
И, не дождавшись результатов обследования, отправляют Самохвалова на просмотр в «Торпедо» из Жодино. После возвращения в Москву игрок получает плохие результаты, но его опять спокойно допускают до тренировок.
Заболевание тянется с 2016 года. Три сезона на таблетках. Показатели и качество экстрасистол ухудшились в 10 раз. Жалобы на сердце и запредельный пульс на тренировках. Что еще должно произойти, чтобы врачи команды отправили его на дополнительное обследование? Он должен умереть?! 20 апреля он умер, выйдя на пробежку».
Если что, тут в выпуске снова появляется Эдуард Безуглов: он возглавляет медкомитет не только в РФС, но и в «Локомотиве» (а еще работает в футбольной сборной России и недавно был уволен из ВФЛА). Так что за здоровье Самохвалова он отвечает вдвойне.
«Иннокентий проходил УМО минимум два раза в год. Несколько лет назад был случай, когда он не прошел УМО сразу – было назначено дообследование и лечение. Но он получил допуск, вернулся и с тех пор раз в полгода проходил УМО.
Он проходил углубленное обследование при заявке в РПЛ: там и холтер, и стресс-тест. Жалоб от игрока во время сборов не было».
Кстати, касательно страховки: ее за смерть Самохвалова не выплатили – сказали, что случай не попадает под страховой. Хотя футболист вышел на индивидуальную тренировку по общекомандному графику.
Юрий Семин сказал, что не знал о проблемах Самохвалова со здоровьем – ему не докладывали о них ни при подписании контракта, ни в середине сезона. Бывший главный тренер «Локо» сказал, что, возможно, дело в безответственности людей, которые сейчас в клубе.
Савин считает, что «Локомотив» повел себя некрасиво. Мама Самохвалова после смерти сына поговорила с Василием Кикнадзе: у нее была одна просьба – обеспечить ребенка Иннокентия квартирой, потому что сын снимал квартиру.
«Практически сразу после случившегося мы связались с клубом. Я попросила рассмотреть вопрос покупки квартиры для семьи Кеши, они остались без кормильца. Кикнадзе сказал, что на данный момент у клуба такой возможности нет».
По инсайду Савина, гендиректор «Локо» обещал взять жену Самохвалова на работу в клуб и платить ей зарплату Иннокентия. В итоге сейчас Анна получает 50 тысяч (и платит 45 из них за квартиру), хотя футболист зарабатывал больше. Мама Иннокентия говорит, что в клубе снова сказали: «Так не получится».
Иннокентию до конца контракта должны были выплатить 2,5 миллиона. Но и эту сумму сократили.
«Мы рассчитывали на более существенную помощь в данной ситуации. Клуб мог бы больше поучаствовать», – считает мама Иннокентия.
Савин обратился за комментарием в пресс-службу «Локомотива».
«Мне сказали, что расследование в клубе было проведено, – говорит Красава. – Никаких нарушений не было выявлено. Семье помогли. Василий Кикнадзе не будет обсуждать со мной какие-то финансовые вопросы – клуб считает, что они сделали максимум. У Василия Кикнадзе есть более важные дела – показывать средний палец собственным болельщикам».
***
Савин запустил собственный сбор средств для семьи Иннокентия Самохвалова.
«В конце видео попрошу вас сделать маленькое чудо. Я бы хотел, чтобы большая футбольная семья сделала доброе дело. Футбольный клуб «Локомотив» отказал семье Кеши Самохвалова в квартире. Так вот, если каждый из нас переведет хотя бы 10 рублей по вот этим реквизитам, то семья Кеши – маленький сын, который остался без любимого папы, и жена, которая осталась без любимого мужа, – въедет в собственную квартиру».
Сумму в 10 миллионов рублей подписчики собрали за сутки после выхода выпуска «Красавы».