В «Феррари» Шумахер корпел над болидом и по ночам – с тремя механиками. Учил Скудерию работать

И играл с командой в футбол прямо в паддоке.

Наследие Михаэля Шумахера в «Формуле-1» – не только в семи титулах и рекордах, но и в абсолютно новом уровне взаимодействия с командой. Именно он принес в автоспорт то, что мы сейчас воспринимаем как должное – полное и абсолютное погружение гонщика во все процессы работы над машиной.

А ведь до 90-х болиды могли запросто не добираться до финиша в половине гонок календаря из-за неполадок, и потому по-настоящему быстрые ребята нередко оставались без побед, подиумов и титулов. Даже одна-две дополнительные завершенные гонки вносили серьезные коррективы в турнирные таблицы.

«Сейчас скрупулезное внимание к деталям в «Формуле-1» воспринимают как должное, – рассказал бывший гоночный инженер немца Пэт Симондс. – Но в старые времена все было по-другому. Команды были намного меньше, у нас не было нынешних ресурсов. Но Михаэль первым осознал важность тщательной концентрации на многих вещах».

«Первые тесты Шумахера навсегда остались в памяти, – вспоминал бывший инженер «Бенеттона» и Скудерии Виллем Тоет. – За день до трековых заездов их обсуждение затянулось до вечера. С утра автодром открывался в 9. Для Михаэля не было запланировано точного времени прибытия, и он приехал к 7 утра для обсуждения с инженерами некоторых идей, появившихся у него ночью. Его бригада прибыла в 8:30 – к этому времени он уже был «чрезвычайно разочарован». Михаэль научил его итальянских инженеров понятиям отдача и напряженная работа».

«Инженеры поначалу не понимали его рвения, – рассказывал бывший руководитель первой чемпионской команды Шумахера Флавио Бриаторе. – У Михаэля не было квартиры, он буквально жил на базе. Там же на фабрике я построил для него тренажерный зал.

Он никогда не жаловался. Если он находил в машине проблему, то старался ее исправить, хотя некоторые другие пилоты просто махнули бы рукой и сказали «а, болид дерьмо». Михаэль часами общался с инженерами и тем самым подгонял и мотивировал их. Никто в команде никогда раньше не видел такого отношения к делу».

«Помню, в 1999-м он попал в большую аварию в Сильверстоуне и сломал ногу, – рассказал бывший руководитель «Феррари» Стефано Доменикали. – Проблема возникла из-за того, что мы не закрепили соединение тормоза, и пропало давление. Но Михаэль никогда не высказывался об этом официально – он никогда не говорил что-либо против команды публично. Подобное имеет значение. Благодаря его отношению к делу механики были полностью на его стороне».

«Он постоянно делал все, чтобы нас подбодрить, – рассказал бывший инженер Шумахера Роб Смедли. – После каждой гонки он не пропускал ни единого члена команды, жал руку и благодарил за труд. Он ни разу не забыл сделать это. Просто невероятно. Речь идет не только о бригаде, приписанной к его машине, – я в те годы не был прикреплен ни к одному из болидов и работал в тестовой команде. Мы даже не видели гонщиков во время уик-эндов. Но когда Михаэль заканчивал с персоналом из боксов, первое, что он делал – заходил в моторхоум тестовой команды, жал руку каждому инженеру, перекидывался парой слов, благодарил, спрашивал о том, что мы делали на последних тестах и на прошлой неделе. Он всегда повторял, что наши рассказы помогают определяться с шинами и с настройкой. Он был просто отличным парнем, за которым хотелось следовать».

Перфекционизм Михаэля просматривался задолго до переходя в чемпионат мира. Вилли Вебер даже вспоминал дотошность немца во время выступления в немецкой «Формуле-3» в 1989 году для биографической книги Джеймса Аллена, как Шуми пытался понять, почему его машина не едет – и вскрыл даже те места, которые механики трогать отказывались.

А с выходом документалки «Шумахер» на Netflix мы увидели рвение семикратного чемпиона и с человеческой точки зрения.

«Михаэль всегда уходил [из боксов или завода при работе над машиной] одним из последних, – рассказала жена Шумахера Коринна. – Во время в «Феррари» он задерживался до десяти вечера. Мы не ходили по вечерним ужинам в рестораны. Нет. Мы сидели в его шатре, я его ждала, мы ели пасту, болтали с ним, затем он уходил на очередной брифинг, потом возвращался… Но я была благодарна за каждую минуту, проведенную вместе».

«Для Михаэля было очень важно, чтобы никто в команде не знал, как ему трудно, как он сжимает зубы, сомневается в себе или испытывает отчаяние, – рассказала менеджер Шумахера Сабина Кем в документалке. – Он всегда делал это невероятно хорошо, потому что где он ни был – дома или в боксах – на виду у других людей всегда сохранял бодрость и энергичность».

«Помню, в его первый сезон в «Феррари» пятничным вечером перед одной из гонок все разошлись – включая пилотов и персонал, – рассказал журналист Ричард Уильямс. – Но в гараже Скудерии работали над болидом. Над машиной Михаэля. Три механика – и сам Михаэль. Он тихонько разговаривал с механиками. Настолько он хотел работать, что оставался последним в гараже каждую ночь. Там, с механиками, чтобы они ощущали его присутствие. Чтобы они понимали: он ценит их работу над машиной. И это преобразило команду».

«В машине все должно было быть идеально, – вспомнил бывший механик из бригады Михаэля Джанлука Пилот. – Он всегда подходил к каждой детали с максимальной внимательностью и требовал от нас того же. И с отношениями с людьми у него тоже было то же самое – очень метко подмечал все нюансы. У него всегда была улыбка, благодарность и «пожалуйста» для каждого – даже в моменты максимального напряжения.

И это внимание к деталям посвящалось каждому из нас. Для него машина была важна, команда была важна, каждый ее член».

«Михаэль знал имена всех, имена жен всех ребят, – рассказал бывший босс Скудерии в те годы Росс Браун. – Он играл в футбол c ними [прямо в паддоке]. Был отличным мотиватором.

И люди делали все возможное, чтобы его поддержать. И попробовать… Сделать его успешным».

«Если ты можешь наполнить всех энтузиазмом – то они все сделают для тебя и получат удовольствие в процессе, – резюмировала Коринна. – В этом секрет. Даже повар, готовивший команде пасту, радовался его приходу: потому что он всегда благодарил его и говорил: «Да твоя паста – лучшая! Паста алио и олио! Да!». Он ее любил. Даже повар был неотъемлемой частью команды. Огромная семья, которая нас оберегала».

Фото: globallookpress.com/imago sportfotodienst; Sutton Motorsports; Gettyimages.ru/Mark Thompson