На первые Игры не попала из-за дикой плотности россиянок в рейтинге, на вторые – из-за плеча
Первая Олимпиада, совпавшая с карьерой Шараповой, прошла в великом для русского женского тенниса 2004-м. 17-летняя Мария тем летом легендарно выиграла «Уимблдон» и поднялась в топ-10, но сделала это на пару недель позже закрытия олимпийской заявки. Теоретически МОК, заинтересованный в участии новой звезды, мог бы дать ей wild card, но на практике у России уже было максимально допустимое представительство в одиночной сетке: Анастасия Мыскина, Елена Дементьева, Светлана Кузнецова и Надежда Петрова (+ запасная Вера Звонарева. На момент начала Игр все они и Шарапова стояли в топ-15).
К следующей Олимпиаде у Шараповой было уже три «Шлема» и ноль проблем в конкуренции с соотечественницами: в мае-2008, за три месяца до Игр в Пекине, Мария вернулась на вершину рейтинга WTA, а на момент закрытия заявки была №2 в мире. Но и то, и другое произошло, когда у нее уже болело плечо, и за несколько недель до Игр Шараповой диагностировали разрыв вращающей манжеты – травму, которая определит всю ее дальнейшую карьеру. Мария пропустила Олимпиаду, где была бы верной претенденткой на медаль, перенесла операцию и в тур вернулась через восемь месяцев.
К Играм-2012 в Лондоне Международная федерация тенниса (ITF) расширила критерии попадания в олимпийскую сетку: теперь игрокам необходимо было не только проходить по рейтингу, но и минимум дважды за олимпийский цикл (однажды – за его последние два года) «быть доступными» для выступления в Кубках Дэвиса или Федерации (нынешнем Кубке Билли Джин Кинг). Шарапову потом часто упрекали, что она приезжала в сборную только ради олимпийской путевки, но вообще-то на момент введения этого норматива она его уже наполовину выполнила (а дебютировала в сборной вообще в предыдущем цикле, когда такого требования еще не было). Да и формулировка ITF, строго говоря, не требовала не только выступления, но и даже приезда в сборную.
Лондон-2012: несла флаг, бежала за едой в Русский дом и выиграла серебро на фоне претензий в некрасивом патриотизме
В Лондоне олимпийский дебют Шараповой наконец состоялся – да как: за полтора месяца до Игр она собрала карьерный Большой шлем, впервые победив на «Ролан Гаррос», а на церемонии открытия Игр-2012 была знаменосцем России и до сих пор остается единственной женщиной, удостоенной этой чести. Позднее Мария вспоминала, что предложение пронести флаг пришло ей в смс от кого-то из Федерации тенниса России на первой неделе «Ролан Гаррос».
«Я сначала подумала, что это шутка, – писала она в автобиографии. – Я про все так думаю сначала, а особенно, когда это исходит от Федерации тенниса России. Не может быть! Не может быть #####! Кто-то надо мной глумится. Я показала сообщение маме. Она внимательно его прочитала, а потом еще раз, прищурив глаза. Вернула телефон она мне со словами: «Ну не знаю, Маша, выглядит вполне правдоподобно».
При этом говорили, что российский теннисный босс Шамиль Тарпищев был против знаменостства Шараповой, потому что это очень длинное и энергоемкое мероприятие, а теннисный турнир Олимпиады начинался уже на следующий день после открытия на кортах «Уимблдона» в другом конце города. Но Мария, много раз рассказывавшая, как много для нее значит Олимпиада, даже не думала отказаться. К тому же жила она в Уимблдоне рядом с кортами, да и организаторы поставили ее старт на второй игровой день.
Перед открытием Шарапова посетила олимпийскую деревню. «Когда я приехала, – рассказывала она потом, – как раз закончилась тренировка у баскетболистов, мы поздоровались, поговорили, и все пошли готовиться к открытию. Познакомилась с Андреем Кириленко, так как раньше мы никогда не встречались. А потом со всеми пообщалась, когда ждали два часа выхода на стадион».
Еще Шарапова вспоминала, что визит в олимпийскую деревню оказался трудозатратнее, чем она ожидала: «Я никогда не предполагаю, что люди знают меня или мою карьеру. Стараюсь не улетать в облака. Но самой большой моей ошибкой было пойти в столовую. Ушла я оттуда, ничего не поев. Еле смогла взять апельсиновый сок. Это было даже смешно. Автограф не просили, но фотографий было много. Я себя почувствовала памятником».
Зато церемония открытия наоборот прошла проще ожиданий: флаг, чтобы пронести который Мария специально качала руки, оказался легким, проход – тоже: «Я могла бы его пронести и так. Репетиции никакой перед церемонией не было, дали флаг в руки и сказали: идите вперед». Всю дорогу Шарапова лучезарно улыбалась.
«Когда мне было лет 10, помню, я смотрела такую же церемонию и мечтала. Это была совершенно несбыточная мечта, но я смотрела, как русская делегация шла, вся в таких беретах, и не помню, кто нес флаг тогда, но я думала: вот бы однажды тоже так сделать». (На открытии Олимпиады-1996, когда Шараповой было девять, флаг нес Александр Карелин, но делегация была в соломенных шляпах, а не беретах – Спортс.)
Турнир Шарапова прошла очень уверенно: по пути в финал единственный сет она уступила Сабин Лисицки, которой месяцем раньше проиграла на «Уимблдоне». Отличие от «Уимблдона» было и за пределами кортов:
«Мы, вся русская команда, собираемся в Русском доме на ужины, – рассказывала Мария. – Там несколько поваров из Украины, и это просто лучшее. Я постоянно первая в очереди за едой, чтобы она не успела остыть. Мое любимое. Вот бы на «Уимблдоне» всегда так было. Я готова заплатить».
С тренером Томасом Хогстедтом в олимпийской форме России во время тренировки во Всеанглийском клубе
Шарапову традиционно бомбили вопросами про национальную идентичность, и она была традиционно непреклонна – что всегда была и остается русской, а представлять Россию на Олимпиаде мечтала всю жизнь. В какой-то момент патриотизм Шараповой забрался под кожу важному теннисному сказочнику Питеру Бодо, раскритиковавшему ее отдельными колонками сначала на Tennis.com, потом на ESPN.
«Она без конца чешет, как много для нее значит представлять Россию – страну, из которой она уехала, когда ей было шесть (на самом деле семь – Спортс), чтобы воспользоваться возможностями, которые открывались в США.
Отношение и комментарии Шараповой обескураживают. Как-то раз она чуть ли не прямым текстом сказала, как бы хотела обыграть США в кубковом матче, – несмотря на то, что она редко выступает за сборную, и говорят, не ладит с партнершами по команде, когда приезжает. Она примерно ничего не говорит о том, как гладко складывается ее жизнь с тех пор, как она переехала в США. Учитывая, что живет она во Флориде, а еще немало времени проводит на Западном побережье, я так понимаю, что в Россию она летает на парашюте при тринадцатом полнолунии.
Неужели Шараповой так сложно отдать должное и хоть раз проговорить, как ей повезло уехать из неблагополучной, экономически застойной России туда, где так много людей помогли ей построить карьеру? Эта фиксация на месте, где она родилась, – какое-то странное продолжение ее любви к отцу? Не зная деталей можно подумать, что ее тренировали Лев Толстой и Антон Чехов, а не Роберт Лэнсдорп и Ник Боллетьери».
На Олимпиаде Шарапова дошла до финала, где потерпела самое разгромное поражение от Серены Уильямс – 0:6, 1:6 в матче, в котором у россиянки были проблемы с желудком и про который американка потом глумилась, что испугалась камона Марии, когда та взяла единственный гейм. А про русскость Шарапова несколько лет спустя написала в автобиографии:
«…Мой юмор воспитан больше Сайнфелдом, чем Гоголем, а «Полный дом» мне понятнее, чем Достоевский. Но я никогда не переставала и не перестану быть русской. Когда в конце третьего сета на моей подаче «меньше», я русская. Это заложено глубоко у меня в душе, в истории и наследственности моей семьи. Я чувствую это каждый раз, когда еду в беларуский Гомель к бабушке, или к старым друзьям в Сочи, или в Москву на турнир. Это язык, уличный шум, повадки, менталитет, стереотипы. Бывает трудно сформулировать, что такое дом, особенно когда у тебя такая суматошная жизнь, как моя, но когда ты там оказываешься, ты знаешь: это дом. Где тебе все понятно, все свое, где ничего не надо объяснять. Где тебя понимают. Я русская. Я знала это каждую минуту каждого дня».
Сочи-2014: была единственной нечемпионкой Игр в финале эстафеты огня и снова ела
В Лондоне-2012 Шараповой было только 25, так что шанс на золото Олимпиады у нее вполне оставался. Но еще до тех пор зимние Игры приезжали в город ее детства Сочи.
Шарапова снова оказалась на Играх своеобразным послом двух стран: на церемонии открытия с Марии начался последний этап эстафеты олимпийского огня, состоявший из пяти олимпийских чемпионов (Исинбаевой, Карелина, Кабаевой, Третьяка, Родниной) и нее.
Для американского телеканала NBC Шарапова вместе с Мэри Карилло (на фото) снимала сюжеты в олимпийском Сочи и знакомила аудиторию с городом и страной.
«Я была вроде гида для телезрителей, – рассказывала потом Шарапова. – Показывали город, снимали, например, в цирке или ресторанах. В Америке же никто не знает русскую кухню. Вот мы и объясняли, чем хачапури отличается от чебурека или лаваша.
Мы ездили в парк «Ривьера», где я делала свои первые теннисные шаги. Там играл мой отец с отцом Жени Кафельникова, а потом привел туда и меня. Помню стену на корте, о которую я все время барабанила мячом. Она и сейчас там. Была старая, облупленная, а теперь ее отреставрировали. Украсили моими фотографиями, детской и современной, и расписали граффити».
С Олимпиады Шарапова уехала готовиться к весенним турнирам WTA после первой недели и рассказывала потом, что ужаснулась рабочему графику и режиму питания журналистов.
***
Сочи-2014 стал, кажется, последним триумфом большого российского спорта. У Шараповой, в начале того лета выигравшей второй «Ролан Гаррос», еще оставалось пространство для нескольких больших побед – уйти из тенниса она планировала после Олимпиады-2016.
Но весной-2016 у Марии нашли мельдоний, и ее карьера де-факто закончилась. Пару месяцев спустя Федерация тенниса России включила Шарапову в олимпийскую заявку в надежде, что в остававшееся до Игр время ее оправдают, но этого не произошло. Шарапова вернулась в теннис через восемь месяцев после Рио и завершила карьеру за восемь месяцев до предполагавшегося старта Олимпиады в Токио. Она тоже тогда не состоялась, но это уже не имело отношения к Шараповой.
автор Лера Ли
Фото: Gettyimages.ru/Paul Gilham, Uriel Sinai, Lars Baron, Clive Brunskill