Самый узнаваемый преступник 20 века: убивал судей, к нему в тюрьму приезжал Марадона, а еще от него фанател Кокорин

Он родился в семье фермера и школьной учительницы. Сестра любила рассказывать, что его первой обувью стали футбольные бутсы. Правда, парень выбрал не спорт, остановившись на более прибыльном занятии.

Начав с убийств, ограблений и вымогательств к 28-ми годам он вместе с тремя соратниками создаст Медельинский картель, который уже через два года сделает его одним из самых богатых людей мира. В какой-то момент недельная выручка от продажи кокаина перемахнет за 220 млн долларов наличными, и тогда пачки купюр время от времени придется натурально сжигать — их будет настолько много, что просто не хватит места для хранения. Ну а их владелец станет культовой фигурой в массовой культуре и самым узнаваемым преступником второй половины XX века.

Настолько культовой, что в футболке с ним будет расхаживать сам Александр Кокорин, вызывая гнев подписчиков в запрещенной ныне социальной сети. Ну и сериал снимут на Netflix. Неплохой.

Он — Пабло Эскобар, и он очень любил футбол.

Любимая позиция Пабло на поле — левый фланг, с которого правша Эскобар легко врывался в штрафную. До уровня большого футбола ему было далеко, но это нисколько не мешало наркобарону играть против профессиональных футболистов и заводить знакомства с будущими звездами. Чонто Эррера, Алексис Гарсия, Чичо Серна, Леонель Альварес, Рене Игита и Пачо Матурана — многие из тех, кто потом будет олицетворять колумбийский футбол, начинали на полях, открытых Эскобаром. Он открывал их в родном городе десятками.

Исторические кадры: Эскобар играет в футбол в тюрьме, 1991 год

«В трущобах проводились чемпионаты. Целые районы забывали о бедах. Я жил бедно, но на поле мы были важны и жили в идеальном мире», — вспоминал потом Эррера, сыгравший более 60 игр за сборную. Ему вторил и Альварес: «Все говорили о том, на чьи деньги построено поле, и его критиковали за то, что он наркоторговец. Но мы чувствовали себя счастливыми, потому что нам давали поля для игры».

Футбол был страстью для Эскобара — он нередко устраивал товарищеские матчи прямо на собственном ранчо, а против настоящих игроков на поле выходили головорезы из бандитских группировок. Но в какой-то момент Эль Патрон понял, что футбол можно сделать еще и удобным инструментом для легализации преступных денег. Так появилась программа «Медельин без трущоб», в рамках который открывались футбольные поля, а также отстраивались целые кварталы. За это Эскобара немало людей в родном городе до сих пор считает чуть ли не святым, спокойно принимая основной род его занятий.

На фоне народной любви Пабло даже задумался о карьере политика и в 1982-м попал в Конгресс. Его амбиции логично простирались дальше — на президентское кресло — но покорение политического Олимпа прервал министр юстиции Родриго Лара Бонилья. Он развернул масштабную кампанию против грязных денег Эскобара во власти, и в начале 1984-го Пабло исключили из конгресса. Уже через пару месяцев тот продемонстрировал, как умеет мстить: лимузин Бонильи расстреляли два боевика в северной части столицы Колумбии Боготы.

Эскобар переключился с политики на футбол. Колумбийские клубы охотно подсаживались на иглу кокаиновых денег. Партнер Эскобара Хосе Гача («Мексиканец») вливал деньги в «Мильонариос» (Богота). А давний враг Эскобара Гильберто Орехуэла вложился в «Америку» из Кали. Уделать конкурента для Пабло стало делом принципа. Так войны из-за доли на рынке перекочевали на футбольные поля страны.

Любимым клубом Эскобара был «Индепендьенте Медельин». Сын Пабло Себастьян Маррокин даже раскритиковал сценаристов сериала Narcos за то, что его отец на экране несколько раз появлялся в форме другого местного клуба — «Атлетико Насьональ»: «Если вы не знаете, за какой клуб болел мой отец, то как вашу историю можно воспринимать всерьез».

Любовь к «Индепендьенте» подтверждал и правая рука Эскобара (по совместительству его личный киллер) Джон Хайро Веласкес по прозвищу Попай, но наркобарон все же вложился именно в «Атлетико». Пабло мечтал, что сможет помочь клубу заполучить сильных иностранных футболистов, но репутация теневого владельца каждый раз оказывалась сильнее баснословных зарплат и финансовых преференций. План провалился.

Тогда «Насьональ» сменил вектор развития, сосредоточившись на привлечении молодых талантов со всей страны. В середине 80-х в команде появились будущие легенды сборной — вратарь Рене Игита, защитник Луис Переа, нападающий Леонель Альварес. Руководить пионеротрядом назначили малоопытного 38-летнего Франсиско Матурана. И ставка сработала.

Хотя поначалу колумбийский футбол подмяли под себя конкуренты «Настоналя» из Кали, трижды подряд с 1985-го по 1987-й выйдя в финал Кубка Либертадорес (правда, трижды там и проиграв). Южноамериканский аналог Лиги чемпионов был заветной мечтой всех наркоклубов, ведь до расцвета на деньгах картелей клубы из Колумбии никогда не брали престижный трофей.

Приход большого капитала спровоцировал резкий рост уровня всего чемпионата страны, куда начали приезжать и легионеры. «Появление наркоденег в футболе позволило нам привлечь многих великих иностранных игроков, — вспоминал Матурана — Это также удержало лучших игроков от перехода в другие клубы. Наш уровень игры взлетел. Люди увидели нашу ситуацию и говорили, что это дело рук Пабло. Но они не могли ничего доказать».

После доминирования «Америки» пошел на взлет и футбольный проект Эскобара. В 1988 году «Атлетико Насьональ» наконец вышел в Кубок Либертадорес со второго места в чемпионате, лишь по дополнительным показателям уступив золото «Мильонариосу». В следующем году триумфальное шествие «зеленых» (прозвище «Атлетико») продолжилось уже по всей Южной Америке. Правда, до сих пор непонятно, чего в том успехе оказалось больше — сплава талантливых игроков и тренера или же влияния Эскобара на результаты.

Если странное судейство в четвертьфинале КЛ можно было списать на случайность, хотя игроки «Мильонариос» уверяли, что арбитры были куплены, то ответный матч полуфинала сомнений во вмешательстве наркобарона уже не оставил.

Первый матч с уругвайским «Данубио» закончился нулевой ничьей, ответная игра планировалась в Медельине, а судить назначили аргентинского арбитра Карлоса Эспозито, который навсегда запомнил тот выезд.

Арбитр поужинал вместе с помощниками Абелем Ньекко и Хуаном Бавой, после чего пошел спать. Перед сном он заказал воды — накануне бригаду предупредили, что пить из крана нежелательно. Но вместо девушки, которая должна была принести бутылку воды, в номер ворвались четыре человека с оружием. Перед судьями поставили сумку с 200 тысячами долларов и сказали, что это подарок, если «Атлетико» победит. Головорезы приставили пистолет к голове Ньекко, лицо Бавы было лишь в нескольких сантиметрах от дула.

«Было очень страшно, но мы отказались, сказав, что собираемся выполнить свою работу честно. Они ответили: «Хорошо, но лучше, чтобы победил «Атлетико». Ваша жизнь здесь ничего не стоит». Они разгромили комнату, и мы остались даже без телефона. Мы так и не смогли заснуть. За полгода до этого случая я бросил курить, но в ту ночь снова закурил.

Карлос Эспозито

Стадион был заполнен под завязку, и Эскобар был там, на трибуне, переодетый, среди людей. Мы его не видели, но знали, что он там. Нам это сказал начальник полиции, который нас охранял, а через десять дней его самого изрешетили пулями. Если хотите, то скажу, что нам повезло с крупной победой «Атлетико», не спрашивайте, как им это удалось. Но и успех хозяев не давал никаких гарантий. Еще до матча начальник полиции сказал, что у нас не получится покинуть поле из-за празднования. И он оказался прав. Той ночью 11 человек погибло во время гуляний. На улицах ходили существа под наркотиками. Медельин — ужасный город», — рассказывал Эспозито уже спустя десятилетия.

Игра закончилась со счетом 6:0 в пользу хозяев, по свидетельствам очевидцем судейство было нормальным, а вот игроки «Данубио» боялись лишний раз касаться мяча. В том, что матч сдали, никто не признался до сих пор.

В финале «Насьональ» попал на парагвайскую «Олимпию». Запугивания арбитров людьми Эскобара перед первым матчем не помогли — парагвайцы выиграли со счетом 2:0. Ответная игра прошла в Боготе (стадион в Медельине не подошел по размерам) и превратилась в триллер — «Атлетико» отыграл два мяча и перевел матч в серию пенальти, которая растянулась на 18 ударов. Героями стали вратарь Рене Игита — гол и четыре отраженных удара — и Леонель Альварес.

«Я говорил им: замирайте на месте, потому что их голкипер прыгает слишком рано. Но никто не услышал, кроме Леонеля», — говорил тренер Матурана. Альварес забил и подарил стране первый Кубок Либертадорес.

«Пабло прыгал и кричал при каждом голе, — вспоминал серию Попай — Я никогда не видел его таким радостным. Обычно это глыба льда». После финального матча герои приехали на ранчо Эскобара для грандиозной вечеринки. «Они пришли за бонусами; Пабло даже разыграл в лотерею грузовик. Для Пабло футболисты были не товаром, а друзьями. Дело не только в деньгах. Он хотел, чтобы они были счастливы», — рассказал Хайме Гавирия, брат Эскобара.

Достижение главной цели не сделало Эскобара менее азартным. В конце матча чемпионата против «Америки» из Кали лайнсмен Альваро Ортега отменил гол любимого Пабло «Индепендьенте», который сравнял счет. Эль Патрон посчитал это оскорблением, и уже вечером Ортегу расстреляли из проезжавшего мимо грузовика.

«Когда я возвращался домой после матча, я услышал, что судья убит. Мы были в шоке. Мы знали, что здесь замешаны владельцы; что они темные лошадки. Но футболисты мало что знают», — признавался футболист «Индепендьенте» Оскар Пареха. Правда, рассказать об обратной стороне кокаинового финансирования духу ему хватило лишь спустя 15 лет после событий.

Мстительность Эскобара на почве футбола поражала даже его конкурентов. «Мой дядя никогда не пошел бы на убийство ради победы в футбольном матче, — вспоминал племянник главы картеля Кали. — Но Пабло был готов убить любого ради результата. Именно поэтому ему удалось в футболе достичь того, чего ни мой отец, ни мой дядя не сумели».

После убийства Ортеги власти остановили турнир, который так и не был доигран.

В 1991 году впервые за 10 лет «Атлетико» стал чемпионом Колумбии. Но Эскобару было уже не до управления клубом — его прессовал новый президент страны Сесар Гавирия. Промежуточным итогом стала сделка: Эскобар признал вину в нескольких незначительных преступлениях, взамен ему простили остальные и посадили в тюрьму «Ла Катедраль», которую для себя наркобарон и построил. Среди удобств «исправительного учреждения» — бассейн, джакузи, сауна и, естественно, футбольное поле, на котором Пабло сыграл с Диего Марадоной. Посредник вышел на аргентинскую звезду и попросил о товарищеском матче, сообщив, что его устраивает «очень важный человек в Колумбии».

«Меня отвели в тюрьму в окружении тысячи охранников. Я сказал: какого черта здесь происходит? Я что арестован?! Это место больше походило на роскошный отель. Мне сказали: Диего, это Эль Патрон. Я не читал газет и не смотрел телевизор, поэтому понятия не имел, кто это! Мы встретились в кабинете, и он сказал, что любит мою игру, и что он олицетворяет себя со мной, потому что я, как и он, одержал верх над бедностью.

Мы сыграли матч, и все были довольны собой. Позже в тот же вечер у нас состоялась вечеринка с лучшими девушками, каких я только видел в жизни. И все это в тюрьме! Я не мог в это поверить. На следующее утро он заплатил мне и попрощался», — рассказывал Марадона о необычном знакомстве с Эскобаром.

В «Ла Катедрале» побывали почти все игроки сборной Колумбии, включая Игиту, который до сих пор называет Эскобара другом. Столь близкие отношения с наркобароном стоили ему места в сборной на ЧМ-1994 — футболиста посадили в тюрьму. Как потом говорил Рене — именно за дружбу с Пабло.

Эскобар не переставал управлять наркобизнесом даже из тюрьмы, и терпение правительства наконец лопнуло — его планировали перевести в настоящую тюрьму, но Эскобар сбежал. В таком положении футбол оставался одной из немногих его радостей. «Я слышал, как к нам приближаются войска, и мне было страшно. Пабло поворачивается ко мне и говорит: «Попай! Я думаю, они нас поймали». Я поднимаю свой M16, а он говорит: «Колумбия забила гол!» Футбол был его радостью, его спасением, его седьмым небом счастья», — рассказал верный сподручный Эскобара.

Правда, высшую точку развития колумбийского футбола — выход сборной на ЧМ-94 в США — Пабло не увидел. 2 декабря 1993 года он погиб в результате спецоперации. До сих пор неясно, кто сделал контрольный выстрел: стражи правопорядка или сам Эскобар, чтобы его не взяли живым.

Факт в том, что на Пабло в последние мгновения его жизни были футбольные бутсы.

sport24