Матч Бразилия – Италия в 82-м изменил футбол. После него все заиграли на результат
Чемпионат мира в Испании организовал Раймундо Сапорта – человек-загадка международного масштаба. Он был правой рукой Бернабеу и стоял за превращением «Реала» в топ-клуб в футболе и баскетболе одновременно, но оставался человеком, в биографии которого никто не был уверен. Знали только, что он был сефардом. Когда нацистский вихрь закружил Европу, его родители бежали в Испанию по поддельным документам. С этими документами Сапорта вырос и построил карьеру; его имя знал весь мир, но никто во всем мире не поручился бы, что это его настоящее имя. Только в 2014-м стало известно, что на самом деле он родился в Стамбуле, а не Париже.
Матч Италии и Бразилии он наблюдал из вип-ложи, а рядом сидел президент ФИФА Жоао Авеланж. Он родился в 1916-м в Рио. Его отец, бельгийский эмигрант Фаустин, попал в Америку со второго раза. Впервые он попытался в апреле 1912-го, купил билет и собрал вещи, но опоздал на паром, который должен был доставить его на Титаник.
В матче Бразилия – Италия не было случайных гостей и невзрачных личностей. Все социальные потрясения кровавого века вплелись в биографии, попали на один стадион и создали экзистенциальное условие для вневременного величия. И этот матч изменил футбол.
Бразилия-82 – команда с самой техничной полузащитой в истории. Она выносила всех
Чтобы представить, как цепляли бразильцы в начале 80-х, запустите любой их розыгрыш на чемпионате мира. Вы влюбитесь в эту сборную так же, как влюблялись в 80-х, потому что та Бразилия была за гранью рационального впечатления. В свободу и техничные импровизации 80-х бразильцы вплели командное движение 2010-х, объединили ретро и футуризм – и приворожили мир необычной эклектикой. Тоннели, черпачки, пропуски мяча, чеканка, пяточки, элементы пляжного футбола – все в одно-два касания, на скорости и с поразительной геометрией.
Фалькао
«Мы видели две игры сборной Бразилии, – восхищался тренер Новой Зеландии Джон Эдсхэд, – и оба раза позицию держали только вратарь и центрфорвард. Остальные настолько мобильны, что могут оказаться где угодно в любой момент».
Сократес назвал этот стиль организованным хаосом: «Каждый играет как хочет, если выполняет основные задачи. Кажется удивительным, но это работает. Все получается благодаря интеллекту и импровизации. Я играю на фланге, в центре атаке, последним защитником, опорником – зависит от того, что происходит в матче. Даже если мы не выиграем чемпионат мира, то изменим 4-2-4, 4-3-3 и вообще все, что изобрели до нас».
Карусель вращалась вокруг трех гениев. Фалькао был боссом глубинных плеймейкеров всех времен и опорником, против которого не существовало прессинга. Сократес стал бы Че Геварой, родись он на 30 лет раньше. Футбол он превратил в личную борьбу против хунты. Он выкуривал две пачки в день, пил пиво в раздевалке и принципиально отказывался тренироваться («Я воплощаю антиатлетизм, принимайте меня настоящим»), а играл в футболке с надписью «Демократия». В каждом движении Доктора (он остановил карьеру, чтобы выучиться на врача) было больше свободы, чем в остальной стране. Он организовал мощное демократическое движение и в апреле 84-го пригрозил, что уедет в Италию, если режим не проведет прямые президентские выборы. В 85-м в Бразилию вернулась демократия.
Сократес
Сократес был последним хиппи мирового футбола, спортивной реинкарнацией Леннона и Кастро. «Он один из лучших футболистов, когда-либо ступавших на поле», – говорил о нем Зико.
В бразильской истории было всего четыре парня, которые стояли выше Сократеса, и Зико – один из них. У него была совершенная техника, пробивной удар с обеих ног и точность нейрохирурга, а поле он видел так, словно соперников на нем не было вовсе. «Зико – поэт. Он играл в футбол так, словно мяч был наполовину раскрывшейся розой в его ногах», – писал журналист Армандо Ногейра.
Поблекшие имена сегодня говорят не так много, как сорок лет назад, но это поправимо. Представьте команду с пиковыми Роналдо, Кака и Роналдиньо – впечатляет? Теперь учтите, что в бразильских опросах Зико обычно стоит выше Роналдо (и вообще всех, кроме Пеле и Гарринчи), Сократес опережает Роналдиньо, а Фалькао уделывает Кака. В 82-м они были на пике. Вот почему бразильцы считают команду-82 сильнейшей в истории.
Зико
«Они были не с этой планеты, – рассказывал Паоло Росси. – Бразилия 82-го была лучшей командой, которую я видел. Они могли носить повязки на глазах и все равно знали бы, в какой части поля находятся».
Теле Сантана выстроил их в 4-2-2-2, но хаотичный футбол с ходу ломал схемы и превращался в 2-7-1. Это работало. ЧМ-82 состоял из двух групповых этапов с выходом в полуфинал. В первом раунде Бразилия разобрала СССР, Новую Зеландию и Шотландию, во втором расправилась с Аргентиной Марадоны. В четырех матчах бразильцы забили 13 голов. Даже с учетом южноамериканской квалификации они не потеряли ни одного балла. Никто не сомневался, что Бразилия выиграет Кубок.
С Италией ее устраивала ничья.
Италия мучилась в каждом матче. Но играть против нее было кошмаром
Перед вылетом в Испанию случилась неприятная история. Неизвестная девчонка выскочила из толпы и бросила главному тренеру Энцо Беарзоту: «Ублюдок!» Суровый тренер выписал ей пощечину.
Ненависть девушки вызвало отношение к Эваристо Беккалосси. Беккалосси был главным художником «Интера», носил скромное прозвище Гений и иногда действительно творил удивительные сольные этюды, но пролетел мимо чемпионата мира. Беарзот решил, что ему хватит одной десятки – Антоньони. К тому же тренер думал вовсе не об искусстве.
Олицетворением сборной был не тонконогий фантазиста Антоньони и не Бруно Конти, скоростью и дриблингом уделывавший даже бразильцев, а стоппер Клаудио Джентиле. Джентиле родился и вырос в Триполи, гонял мяч в раскаленном гетто, а потом грянула Ливийская революция. Дед Каддафи погиб от итальянской пули, так что большой любви к колонистам полковник не испытывал. Он за день выгнал из Ливии 20 тысяч итальянцев, отобрав у них все: дома, земли, деньги и вещи. Джентиле оказался на исторической родине.
Клаудио Джентиле
В Италии выяснилось, что ливийские улицы, где каждый араб мечтал отправить его в больницу, сформировали жесткого стального подростка. Тренеры поставили его в защиту и получили одного из лучших персональщиков в истории. Встретиться с ним было все равно что попасть под поезд. Джентиле был королем ультранасилия, гладиатором, случайно попавшим на футбольное поле. В его вселенной Винни Джонс был не серьезнее уличной шпаны. Клаудио прозвали Убийцей.
Италия ставила классическое асимметричное катеначчо c плотным персональным прессингом и быстрыми контратаками. Игра шла через Леле Ориали – фундаментального опорника, стилистически напоминавшего улучшенную версию Де Росси. Антоньони и Конти разгоняли атаки, Росси стерег отскоки, а диверсанты Ширеа и Кабрини неожиданно включались из глубины. Центр поля держал марафонец Тарделли.
Заработало это не сразу. Лучший форвард страны Паоло Росси только за месяц до чемпионата мира отбыл двухлетнюю дисквалификацию за договорняки и в Испанию прилетел с 5-килограммовым багажом на животе. Итальянцы трижды сыграли вничью и прошли во второй групповой раунд только потому, что забили на гол больше Камеруна. «Мне стыдно принадлежать к той же профессии, что и Беарзот», – возмутился тренер Эудженио Фашетти. Пресса согласилась с ним. Когда выяснилось, что во втором раунде ждут Бразилия и Аргентина, «Скуадру» похоронили. В команду, которая с трудом забила Перу и Камеруну, никто не верил.
«Бразильцы дразнили меня, – рассказывал полузащитник «Ромы» Фалькао. – Судя по игре итальянцев, в Серии А легко зарабатывать на жизнь – вот что они говорили. Я ответил, что Италия гораздо сильнее, чем кажется по первым матчам».
Как это обычно бывает с Италией, ей нужны были серьезные соперники и поздние стадии, чтобы развернуть свою мощь. Перед Аргентиной Беарзот зашел к Джентиле: «Сможешь остановить Марадону?» – «Конечно», – ответил защитник, засел перед видаком и следующие две ночи бессонно изучал аргентинского мастера. А потом выдал самый жуткий индивидуальный перфоманс в истории.
Наутро после игры Джентиле назвали синей тенью Марадоны. Он срубил аргентинца 23 раза, миллион раз ударил его без нарушения, оказывался рядом быстрее, чем прилетал мяч, и нависал над Диего даже по пути в раздевалку. Когда ошарашенные журналисты остановили его в микст-зоне, Джентиле бросил легендарное: «Футбол не для долбаных балерин». Марадона растворился быстрее весеннего снега. Он запомнил Клаудио на всю жизнь; защищая Месси тридцать лет спустя, Диего воскликнул: «Это преступление! Мы что, вернулись в эпоху Джентиле?»
«Мне было жаль Марадону, – вспоминал советский вратарь Ринат Дасаев. – Его так били, что я боялся, его вообще убьют. Джентиле играл против Марадоны просто зверски».
С остальными расправился Марко Тарделли по кличке Бешеный Пес (человек, про которого английский топ-форвард Джимми Гривз сказал: «Он оставил больше шрамов, чем все хирурги госпиталя Харфилд вместе взятые»). Италия выиграла 2:1, но бразильцы разобрали аргентинцев 3:1.
Между «Скуадрой» и полуфиналом стояла лучшая команда в истории.
Итальянцы изучили Бразилию лучше других. Они закрыли не только лучших, но и худшего игрока команды
«Обе команды обыграли Аргентину, но бразильцы не просто победили – унизили, – писал журналист Джанни Брера. – Никто в мире не поставит на еще одно чудо Италии».
На 5-й минуте Паоло Росси влетел на пятачок и в касание опрокинул предматчевые расклады. Италия повела.
Через семь минут Зико развернул Джентиле, пережил два удара по ногам за секунду и одной передачей вспорол катеначчо – Сократес, начавший эту атаку, огромными шагами убежал от двоих и прошил Дзоффа. 1:1.
Картинка сложилась. Бразильцы художественно выходили из обороны, раздергивали опеку и проверяли защиту проникающими передачами. Итальянцы бронировали штрафную, мелкими фолами разбивали ноги художников и плотной опекой лишили пространства. Джентиле прессовал Зико так же, как Марадону. Контратаки они строили надежно и просто: длинные передачи, диагонали между флангами и кроссы в штрафную.
Во всем этом важна одна деталь: ничья бразильцев устраивала, но не интересовала. Они атаковали в 2-7-1, как в любом другом матче, но не учли итальянский подход: Энцо Беарзот изучил соперника и выключил ключевое звено.
В центре поэтичной бразильской атаки играл хескиподобный здоровяк, которому больше подходил дождливый вечер в Стоке, чем самая красивая команда в истории. Его звали Сержиньо Шулапа. Основным он стал случайно и в последний момент, когда Карека вылетел из-за травмы, весь турнир обреченно страдал от несоответствия личного максимума запредельному командному качеству и выслушивал критику, почти не маскировавшую оскорблений. По ходу турнира пресса называла его болваном, бревном и бездарным качком. Когда Сержиньо заменили в матче с Новой Зеландией, бывший тренер сборной Жоао Салданья сказал: «Теперь мяч снова круглый».
Беарзот знал о футболе больше Салданьи. Сержиньо был единственным полевым игроком, который держал позицию. Он грамотно играл спиной к воротам, умным движением увеличивал глубину атаки, разрывал линии и создавал свободные зоны. Это из-за него у Сократеса, Эдера и Зико было столько пространства. Италия догадалась закрыть самого деревянного парня – и затупила бразильскую атаку.
«Когда Бразилия атакует, все сводится к одному игроку – Сержиньо, – объяснял Беарзот. – Он одарен меньше всех, но никогда не попадает в офсайд и создает глубину. Остальные забивают благодаря ему».
Сержиньо Шулапа
В середине первого тайма Тониньо Серезо неудачно покатил поперек; Росси взорвался, в несколько шагов добежал до штрафной и пробил перчатки Валдира. Италия снова повела – 2:1. Тониньо заплакал. Он был одним из лучших опорников 80-х, игроком с четырьмя легкими и мозгами распасовщика – и только что совершил почти единственную ошибку за карьеру. Жуниор (главный латераль Бразилии до Роберто Карлоса) обещал сломать Серезо нос, если он не перестанет реветь.
Эта Италия могла бесить и разочаровывать сколько угодно, но никто не забивал ей больше одного. Художники занервничали. Итальянцы закрылись, предложили жесткий массаж голеней вместо отбора и до конца тайма не пускали соперника к Дзоффу. Когда Зико ворвался в штрафную, Джентиле порвал его джерси. Пенальти бразильцы не дождались.
Их ожидания разбились о рефери. Абрахам Кляйн пережил Холокост, пропустил ЧМ-1974 из-за Резни евреев в Мюнхене и чуть не пропустил ЧМ-1982 из-за претензий арабов, но худшее случилось с ним по ходу турнира. За неделю до чемпионата мира палестинские террористы совершили покушение на израильского дипломата Шломо Аргова. Израиль вторгся в Ливан.
Началась война, а сын Кляйна как раз служил в армии. Его часть попала в горячую точку под Дамуром. Никто не знал, жив он или нет. «Я вмиг пережил эмоции, которых никогда раньше не испытывал: беспокойство и страх, – описывал рефери в автобиографии. – Тело меня не слушалось. Все, что я мог – сидеть на кровати и плакать по себе и сыну. Впервые в жизни я не контролировал ситуацию».
Абрахам Кляйн
Кляйн собрался, отсудил стартовые матчи линейным, а к игре Италии и Бразилии узнал, что его сын жив – и ожидаемо вышел главным. Давить на него было бессмысленно. Он был одним из лучших рефери в мире, решения не менял и за себя не боялся даже во времена Холокоста. Претензии бразильцев прошли мимо: «Был офсайд. Не будь его, я бы назначил пенальти и удалил Джентиле. Зико не смог смириться с решением, злился и снова и снова предъявлял мне огромную дыру на боку. «Так вали с поля и смени футболку», – ответил я». Так же Кляйн отреагировал на падение Росси.
Во втором тайме Дзофф остановил пять острых подходов, но бразильцы все равно забили: Фалькао классно выпалил в дальний угол. В следующие несколько секунд лучший реджиста в истории чуть не задохнулся: проглотил жвачку, с которой играл постоянно. «Итальянские игроки спрашивали, почему я так злобно смотрел на них во время празднования, а я просто отчаянно прочищал горло», – вспоминал Фалькао.
Через пять минут Италия, словно издеваясь над тысячей моментов Бразилии, снова пошла вперед. Угловой, корявый удар – и Росси, конечно, стоял во вратарской именно там, куда покатился мяч. 3:2.
Бразилия рванула в атаку. «Это было вторжение, как в Нормандии, участвовали все полевые», – описывал Кляйн.
Ничего не помогло. Дзофф совершил пару чудес, Джентиле повредил пару костей – Италия выиграла и прошла дальше.
«Если бы Джентиле играл за нас, Росси никогда не забил бы три гола, – сказал потом Зико. – Мы опечалены, но у всех чистая совесть. Перед игрой Теле Сантана напомнил, что ничьей достаточно, но нас никто не сдерживал. Мы всегда стремились к победе. Это настоящий бразильский путь. Мы не позволили игре на результат стать выше нашей веры в красивый футбол».
Италия стала чемпионом мира, ни разу не проиграв. Матч с Бразилией изменил футбол
Зико плакал в автобусе. Фалькао успокаивался тем, что даже итальянцы не верили в победу. Теле Сантана получил овации на пресс-конференции: 300 журналистов со всего мира благодарили селесао за подаренную красоту. После матча он сказал игрокам: «Весь мир очарован вами», – но не смог пережить поражение и уехал в Саудовскую Аравию. «Это было добровольное изгнание», – объяснял его сын Рене.
Бразильцы остались единственными, кто забил Италии больше одного гола. Футбол Беарзота назвали Святым катеначчо. «Скуадра» разобрала Польшу, потом Германию и выиграла титул, но этому уже никто не удивился. Изменили футбол именно полтора часа с Бразилией.
«Если бы матч против Италии выиграли мы, футбол был бы другим, – анализировал Зико. – Забей мы в тот день 5 голов, итальянцы забили бы 6. Они всегда извлекали выгоду из наших ошибок, и весь мир заиграл так же: победа любой ценой, разрушение чужих задумок и тактические фолы. Поражение Бразилии плохо сказалось на мировом футболе».
Страстный Сократес привычно упростил все до революции: «Мы играли с улыбкой, у нас была адская сборная. А потом Росси забил три гола тремя касаниями. Футбол, каким мы его знали, умер в тот день».
Фото: Gettyimages.ru/PA Images/Peter Robinson, Allsport UK; globallookpress.com/imago sportfotodienst, Wolfgang Eilmes/dpa, Melchert/dpa, Sven Simon/picture-alliance, ADAM HAWALEJ/Polska Agencja Prasowa; East News/AP Photo/Stf; fifamuseum.com