Как появились и почему исчезли десятки? Они стали величайшей ролью в футболе, но вымерли из-за Сакки, Пепа и суперклубов

Клещенок – об угасании магов вроде Марадоны и Баджо.

30-летний Хамес Родригес зарабатывает в Катаре. Озил сбежал в Турцию лондонским мемом. Дибала застрял с ярлыком ненадежного гения. Мата похоронен в раздевалке «Олд Траффорд».

Родись они раньше, все было бы иначе. Тридцать лет назад десятки были богами. Они решали исходы матчей и целых сезонов, разрывали чемпионаты мира и почти в одиночку побеждали на Евро. Никакая другая роль в футбольной истории не влияла на результат так сильно. Десятки были каноном артистизма и качества: там, где сегодня царит командная автоматика и обезличенный перепас, раньше ценились индивидуализм и нестандартная техника.

Но время этих героев ушло, и те немногие, кто опоздал родиться к своей эпохе, оказались на обочине нового мира. Даже Месси с трудом находит себя вне каталонской теплицы. Десятки переродились и практически вымерли – и с их смертью футбол стал скорее наукой, а часть олдскульных фанатов утратила к нему интерес.

Восстановим историю величайшей роли.

Десятки появились в ответ на изобретение персональной опеки. Их придумали в Италии, но фундамент заложил лидер «Арсенала» 1920-х

Предпосылки появления новой роли возникли в 1925-м, когда ФИФА изменила трактовку офсайда. Прежде вне игры фиксировалось, когда между нападающим и воротами оставались три игрока. Новые правила снизили требования до двух – обычно вратаря и защитника.

Так началась революция. Адаптируясь к новым условиям, команды стали ниже защищаться и выше атаковать, что удлинило структуру игры. Между линиями появилось пространство. Футбол из скученного превратился в линейный. Началась новая эра – схематичной игры.

Пустое пространство требовало заполнения, и Герберт Чепмен понял это раньше других. Подыскивая преимущество в новых условиях, тренер «Арсенала» изобрел легендарную WM – 3-2-5 (3-2-2-3). Два форварда-инсайда отскакивали назад, получали мяч между линиями и разгоняли атаку.

Одним из этих инсайдов был Алекс Джеймс – чрезвычайно изобретательный и техничный шотландец. Он не ограничился разбросом мячей по флангам, как делали остальные, а использовал свободную зону для полноценного творчества – и созидал настолько ярко, что необходимость креатива осознали даже в Британии. Клубы копировали стиль «Арсенала». Джеймс изменил английский футбол – и хотя не был настоящей десяткой, но заложил основы будущей роли и стал первым творцом между линиями.

Несколько лет спустя так заиграл весь мир: одна половина использовала английскую WM, другая – итальянскую WW (2-3-2-3). Соперники занимали одинаковые зоны. И раз нашелся британец, использовавший симметрию для нападения, появился итальянец, который догадался применить ее в обороне. В начале 30-х Витторио Поццо придумал персональный прессинг. Каждый игрок прилипал к оппоненту, занимавшему зеркальную позицию: левый защитник носился за правым вингером, левый опорник держал правого инсайда.

Персональный прессинг создал последнее необходимое условие для рождения настоящих десяток. Но первыми появились не они. Когда тренерам понадобился игрок, разбивающий опеку незапрограммированным уходом с традиционной позиции, они придумали ложных девяток. В плане тактики их было достаточно – и свободные художники никогда бы не родились, если бы футбол был просто спортом. Культура определяла его развитие не сильно меньше, чем тренерская мысль. Состояние общества направило игру по другому пути.

Экономный итальянский футбол, от которого страна избавляется только сейчас, неслучайно возник сразу после войны. Италия пострадала во Второй мировой больше многих. Страна лежала в руинах, беднела и голодала; города обрастали трущобами. Именно тогда Нерео Рокко и Джипо Виани перешли на новую тактику – катеначчо: команда выстраивалась в 1-3-3-3, чистильщик позади обороны освобождался от персональной опеки и страховал остальных, а численность достигалась отступлением полузащитников и крайков. Никто прежде не защищался так массированно и плотно.

Новую тактику назвали идеальной для изможденной страны. В конце 40-х классик местной журналистики Джанни Брера писал, что итальянцы недостаточно хорошо питаются, чтобы ставить энергичный атакующий футбол в стиле северных стран – и потому именно катеначчо позволит им выжить на топ-уровне.

Катеначчо спровоцировало эволюцию ложной девятки. Раз один защитник освобождался от опеки и постоянно страховал сзади, в атакующей команде появлялся лишний игрок. Функционал ложного форварда слабо раскрывал многообразие возможностей. Нерео Рокко перешел на 1-3-2-1-3, поставил лучшего игрока между линиями и снял с него все задачи, кроме одной – обеспечить победу, пользуясь беспримерной свободой.

Так в 1956-м появился первый десятый номер – Умберто Роса из «Падовы». Несколько лет спустя новая роль вышла на топ-уровень и стала популярным тактическим ходом.

Десяток сделали популярными «Милан» и «Интер». Суть позиции – в абсолютной свободе

Как появление десяток обуславливалось послевоенным голодом, так и их популярность отчасти объясняется культурными переменами.

Всемирная бойня изменила общественное сознание. Новое поколение утратило доверие к власти, бунтовало против системы и традиционных норм. Свобода личности во всех ее проявлениях стала величайшей ценностью. Появились хиппи и рок-н-ролл, началась сексуальная революция. Идеалы старого мира пали. Пришла эпоха индивидуального самовыражения.

Десятки стали футбольным воплощением культурного сдвига. Они не относились ни к полузащите, ни к нападению, выносились за скобки системы и схемы и фактически были абсолютно свободными индивидуальностями вне привычных командных ценностей. Они освобождались от любых обязанностей в командном движении и игре без мяча, никак не участвовали в защите и ничем не ограничивались в атаке, появлялись где и когда хотели. Им не указывали ни зону, ни позицию, ни функционал. Единственной задачей было влияние на игру и результат. Как именно, игрок решал сам.

«10-й номер контролирует всю команду, – объяснял Хамес Родригес в интервью Рио Фердинанду. – Он должен знать, где находятся партнеры, должен создавать моменты и забивать. Десятка заставляет команду играть».

Второй причиной стремительного распространения стала поразительная эффективность новой роли. В начале 60-х Нерео Рокко и Эленио Эррера почти одновременно прилетели в Милан и поставили местным грандам разные вариации катеначчо. Джанни Ривера и чуть позже Сандро Маццола стали первыми десятками на топ-уровне.

Ривера превратил футбол в театр кукол, передвигающихся по его правилам. Его держали по двое, и потому один из напарников обязательно оставался без опекуна; Джанни опускался на свою половину, выстраивал сложную ритмику ускорений и пауз и конструировал перепас так, чтобы свободный игрок получил мяч в максимально опасной позиции. Благодаря ему середняки выглядели как топы. Ривера показывал вовлеченность на уровне 2010-х: в финале Кубка кубков-1967/68 сделал 48 точных пасов, 13 из них в штрафную и 6 – под удар.

Ранний Маццола почти не участвовал в начале атак, но кружил по всей ширине поля и создавал коридоры для передач за линию полузащиты. Получив мяч, он набрасывался на защитника, сжигал на околосветовой скорости и сразу бомбардировал ворота. С возрастом он заиграл ниже: забирал мяч у опорников, одним рывком выводил команду к штрафной и там придумывал момент – либо прошивал оборону пасом, либо обыгрывал и бил.

Миланские клубы выиграли три Кубка чемпионов подряд, и роль стала вирусной. Бразильцы отошли от 4-2-4, переделав оттянутых нападающих вроде Пеле в чистых десяток. Немцы перепрофилировали инсайдов. Итальянцы – реджист. Свободные художники появились повсюду, от Колумбии до Кавказа – и везде были главными героями.

Само собой, они не были безупречны. Одним не хватало выносливости, другим скорости, третьим – и того и другого. Но в каждом было что-то неповторимое. То, что лаконично схватил Роналдо, когда журналисты спросили, чего ему недостает, чтобы сравняться с Марадоной. Феномен ответил: «Магии Дель Пьеро».

«Магия» – очень абстрактное определение. Но оно идеально описывает десяток. До них футбол был всего лишь спортом. Десятки больше всех повлияли на его превращение в искусство. Поэтому их так любили, поэтому Дибала и Хамес входят в топ самых популярных футболистов по подписчикам в соцсетях, хотя явно недотягивают до этого статуса по реальным достижениям, и поэтому олдскульным фанатам не хватает нестандарта в современной игре. Системный футбол загоняет личностей в рамки. В эпоху десяток личности и были футболом.

«Футбол все меньше и меньше заботится о красоте, – рефлексировал Хуан Мата в автобиографии, – становится менее атакующим и более строгим. Творческим игрокам больше нет места. Какой современный топ-клуб подписал бы Валерона или Рикельме? «Слишком медленные», – сказали бы там».

В плане техники, творчества и чистой эстетики эпоха внесистемных художников была лучшей в футбольной истории. Но все кончается. Десятки были душой и духом старого мира, воплощением бунта против системы и символом абсолютной свободы. Гибель была неизбежна.

Свободные художники вымерли в начале 2000-х. Повлияли не только Сакки и Пеп, но и отмена лимита на легионеров

Исчезновение десяток было эпичным – стоило родины Дзоле и карьеры Рикельме, украло лучшие годы у Баджо. Закат начался в 1990-х и проходил в несколько этапов.

Начало положил Арриго Сакки. В конце 80-х его «Милан» перешел на защиту в линию и два года кряду забирал главные европейские кубки. Ключевым элементом был фанатичный зональный прессинг. Сакки использовал 4-4-2, чтобы лучше контролировать пространство, поднял оборону к затылкам полузащитников и замкнул двадцать полевых игроков в узком пространстве с феноменальным трафиком. Работали все. В отбор бросались сразу после потери на любом участке поля – по трое, чтобы не оставить и шанса.

«Сакки полностью изменил наше понимание футбола, – рассказывал Юрген Клопп. – Из-за него нам пришлось переосмыслить размеры поля. Помните, как играли во времена персональной опеки, когда за своим подопечным следовали повсюду, даже на унитаз? Поле казалось невероятно большим. Никто не использовал высокую оборону, многие играли с либеро. Тренер просто говорил, кого держать, и на этом все. Команда с лучшими исполнителями обычно побеждала, потому что вся игра разбивалась на дуэли 1-в-1 – а если соперник лучше, как вы сможете выиграть? Организованная игра Сакки сделала футбол совершенно другим».

Подход Сакки требовал универсализма – защищались и атаковали все. Свободным ролям не было места. К середине 90-х половина Италии отказалась от магов. «Ювентус» выгнал Баджо; Роби отказался меняться, потерял пять лет карьеры и нашелся только в провинциальных командах с построенной под него игрой. «Парма» убрала Дзолу; Джанфранко так и не нашел клуба на родине и перебрался в Англию. То же сделал Деннис Бергкамп. Творцы бежали подальше от системной игры – в лигу, где мода на них только началась.

Вторым ударом стала отмена лимита. До 1995-го европейские клубы могли выпустить в старте всего трех иностранцев (плюс двух легионеров, проведших в стране больше пяти лет). «Барса» выставляла 8 испанцев, «Юве» – итальянцев, «Ливерпуль» – англичан. Популярность десяток в таком контексте была неизбежной:

1. Трансферные возможности больших клубов ограничивались внутренним выбором. Если учесть, что никогда и нигде не появлялось поколение из 50-60 топов (чтобы хватило на комплектацию лучших команд страны), если вспомнить к тому же, что поколения не всегда бывают удачными, нужда в десятках станет очевидной. Даже гранды не могли собрать команду из исполнителей одинаково высокого уровня. Поэтому понадобился плеймейкер, который возьмет на себя самые сложные задачи и упростит игру для всех остальных (важно понимать: десятки использовали внесистемную свободу для работы на команду);

2. Суперклубов фактически не существовало – команды были ровнее, чем сейчас. Титаны часто оказывались в середняках (Зико – в «Удинезе», Марадона – в «Наполи»). Это была эпоха героического футбола: выдающиеся игроки переворачивали исходы матчей и целых турниров, ведь сделать разницу в конкурентной среде было гораздо проще. Покупка гениальных художников реально работала.

Пример запредельной влиятельности десяток – в голе Платини «Астон Вилле» (с начала видео). Француз получил мяч на месте опорника и разогнал атаку вертикальным пасом. Его партнер уперся в запертую оборону, не нашел мыслей в голове и просто отбросил обратно Мишелю – уже в центре поля. Тот снова продвинул мяч вперед, поднялся к штрафной и отыгрался с Росси. Атака закончилась ударом и угловым. Туринцы выиграли подбор и сразу нашли Платини – слева. На этот раз он все сделал сам: обвел двоих и создал гол из ничего.

С отменой лимита концепция исключительного игрока, вынесенного за рамки системы, утратила смысл. Гранды больше не ограничивались внутренним рынком и собирали топов по всему миру. Появились настоящие суперклубы. Там уже не было исполнителя, намного превосходящего остальных в технике и понимании игры. Все были более-менее сопоставимы.

Лучше всего этот перелом отражает карьера Зидана. До 29 лет он исполнял десятку везде, даже в «Юве», но «галактикос» в ней не нуждались – на других позициях играли такие же поэты. Зизу стал просто атакующим полузащитником с очень ограниченной зоной действий.

Венчало перемены распространение позиционной игры. Ее суть – в жесткой регламентации позиции каждого футболиста в каждой игровой ситуации. Игроки удерживают дистанцию между собой, чтобы разорвать пространство и заставить соперника бегать вхолостую. Скученность запрещается. «Нужно отойти от мяча, чтобы приблизиться к игре», – объяснял нынешний помощник Гвардиолы Хуанма Лильо.

Позиционная игра очень долго была испанской темой, но отмена лимита создала условия для ее популяризации. Тренеры получили неограниченный выбор исполнителей под свой стиль. И когда Гвардиола показал, насколько безжалостным и прекрасным может быть системный футбол, десяткам пришел конец.

Классические свободные художники исчезли, но есть современные десятки – например, Дибала и Месси. Важно не путать их с атакующими полузащитниками

Отмена лимита и увеличение экономического разрыва облегчили создание глубоко автоматизированных систем, и Гвардиола завершил начатое Сакки. До Пепа футбол принадлежал творцам. Теперь – тренерам.

Классические свободные художники вымерли с Хуаном Рикельме, и это неудивительно. Десятки были автономными творческими рейдерами, приходившими за мячом в любую часть поля. Самые могущественные – Ривера, Платини, Марадона – начинали атаки розыгрышем у своих ворот и заканчивали ударом у чужих. Их стиль полностью противоречил современному пониманию игры.

Что стало с игроками, которые раньше были бы десятками? Одни превратились в творческих вингеров типа Инсинье или Берарди. Другие стали креативными восьмерками вроде Де Брюйне. Третьи раскрылись как ложные девятки – моду на обратную эволюцию заложил Тотти в 2006-м. Четвертые развились в плеймейкеров перед обороной – в подражание Верону и Пирло.

«Десяток больше не существует, – анализировал Йоахим Лев. – Парни вроде Нетцера, Платини и Зидана не появлялись уже давно. В наше время плеймейкер занимает более глубокую оборонительную позицию. Это очень важная роль, он контролирует игру и встречается с мячом чаще, чем игроки впереди. Классических десяток больше нет».

Но часть старой магии сохранилась. Не все смогли измениться, стать номером 8,5 типа Бернарду Силвы или 10,5 вроде Неймара. И кое-кто из них адаптировался к системной игре.

Начало эволюции положил Алекс Дель Пьеро. Ювентино вписал разнообразие навыков в протокол системы и первым доказал, что волшебство вполне сочетается с позиционной дисциплиной. В 20 лет он вытеснил Баджо. Размен символизировал смену эпох: оба обладали одинаковыми плюсами – безошибочным дриблингом, тонким пасом, ударом и креативом, – но Дель Пьеро превосходил конкурента в тактической гибкости и игре без мяча. Он стал первой десяткой современного типа.

Главным достижением Алекса стала гармония между тягой к мячу и соблюдением тренерских установок. Секрет был прост. Дель Пьеро всегда держался левой стороны поля. Крайний защитник компенсировал его отходы назад своевременными подъемами, и структура сохраняла готовность к контрпрессингу и высокому давлению.

Именно этот прием позволил классическим плеймейкерам выжить. Так играют поздний Месси (ранний не был десяткой), Дибала, Хамес и Луис Альберто. Так же играл Папу Гомес времен «Аталанты». Каждый из них свободно стягивается к мячу, но соблюдает определенную позиционную дисциплину и тем самым избегает хаоса в командной структуре. То есть современная десятка – это полусвободный художник: волен искать мяч и уходить из зоны между линиями, но ограничен в размахе движения и скован определенными обязанностями в оборонительной фазе.

(Важно понимать, что десятки и атакующие полузащитники не одно и то же. Их роднит только зона между линиями. Обычные атакующие полузащитники вроде Чалханоглу – творческие пешки. Пространство между линиями составляет всю зону их действий. А для 10-го номера, даже современного, это лишь стартовая позиция).

***

Так футбол перемолол свободных художников. Функциональность победила эстетику. Но классические десятки навсегда останутся кумирами тех, кто их видел. Когда они были на поле, надежда не умирала. Самые безнадежные поражения превращались в победы одним движением ноги. И пока не появится другой роли, которая сделает чудо обыденной частью игры, десяток не забудут.

***

Фото: globallookpress.com/STUDIO FOTOGRAFICO BUZZI, Mutsu Kawamori, Tiago Caldas; Gettyimages.ru/Bongarts, New Press; eastnews.ru/Michael Probst