Большой скандал в советском хоккее. Фетисова не отпускали в США, он дал громкое интервью про тренера Тихонова
«Я — крепкий человек, но больше не могу все это видеть».
26 декабря 1988 года ЦСКА открыл очередную серию матчей с клубами Национальной хоккейной лиги в Квебеке. За две недели армейцы сыграли в Северной Америке 7 матчей — 4 раза победили, одну встречу закончили вничью. В общем, одержали уверенную общую победу. Все 7 матчей в составе советского клуба отыграл защитник Вячеслав Фетисов — забил 2 гола, отдал 3 результативные передачи. В том числе Фетисов отличился в игре с «Нью-Джерси», которую ЦСКА закончил разгромом со счетом 5:0.
Матч против «Дэвилз» был для 2-го номера армейской команды особенным — еще летом 1988-го он собирался уехать за океан, где как раз был задрафтован клубом из Ист-Рутерфорда. Но руководство советского хоккея снова отказалось отпускать Фетисова в НХЛ, а на уговоры генерального менеджера Лу Ламорелло совершить побег хоккеист ответил отказом — он собирался покинуть Советский Союз на вполне законных основаниях. К началу 1989 года Вячеслав вроде бы даже получил согласие на это от главного тренера ЦСКА и сборной СССР Виктора Тихонова.
Но после возвращения из североамериканского турне Фетисов волей случая узнал, что Тихонов изменил свое мнение. Они вместе оказались на приеме в Кремле, где Михаилу Горбачеву защитника представил министр спорта Марат Грамов. Правда, перепутал фамилию, назвав его Фирсовым.
«Я не обиделся на него. Посмеялся немного, да и забыл эту историю. Мы понимали, что руководство — чисто политическое, вот нас и не интересовало, кто министр: задача была выигрывать, что мы и делали. Но вся унизительная ситуация, в которой я оказался, как раз с Кремля и началась. После общения с Горбачевым ко мне подошел замминистра обороны и сказал: «Слава, мы договорились — отпускаем тебя, езжай». И вдруг в кремлевском предбаннике, куда я вышел уже с орденом Ленина, Виктор Васильевич Тихонов этому замминистра: «Я считаю, его рано отпускать». Хотя незадолго демонстративно подписал первым все документы как мой непосредственный воинский начальник».
Фетисов понял, что дорога в США для него снова закрыта, и решил дать откровенное интервью газете «Московский комсомолец». В том, что это интервью перерастет в итоге в мировой скандал, можно было понять уже из заголовка: «Я не хочу играть в команде Тихонова».
«Мы для Тихонова — ледовые роботы. Но мы-то — люди со своими радостями, горестями, переживаниями, заботами… Я — крепкий человек, но больше не могу все это видеть. Устал от диктатуры Тихонова, из-за которой в команде нездоровая обстановка. И не хочу больше играть у тренера, которому не доверяю!» — заявил Фетисов.
С этого момента для хоккеиста начались тяжелые времена: его вывели из состава ЦСКА, да еще и заставили дежурить по ночам в армейском клубе — Фетисов был в звании майора.
«Приходил к родителям, мама все время плакала: «Сынок, может, ты извинишься, они тебя простят». Я говорил: «Мам, мне не за что извиняться». Она в душе, наверное, понимала сына, но боялась: на самом деле все будет плохо. Напомнить тебе, что у нас с Ладой тогда было? Однокомнатная квартира на «Речном вокзале» да подержанный «Мерседес». Но, бросая вызов системе, точнее говоря, государственной машине, думал о вариантах дальнейшей жизни. И возникла внутренняя вера: настало время, когда должен за себя побороться».
Фетисов поддерживал форму, тренируясь с командой старейшей в стране карандашной фабрики имени Сакко и Ванцетти:
«У меня фанат был по имени Мансур — он занимался с фабричными хоккеистами на лужниковском «Кристалле», где у них был арендован лед, несколько раз в неделю».
А вот, как тот период вспоминал арбитр всесоюзной категории Виталий Уваров:
«Я был главным судьей одних соревнований, перед которыми Фетисов обратился ко мне с просьбой разрешить выступать за команду карандашной фабрики. Ему было сделано исключение, ибо профессиональному игроку не разрешалось участвовать в турнирах любителей. Слава катался по всей площадке, больше действуя в атаке. Он практически не уходил со льда. Причем никто из соперников не возражал против его участия в тех матчах. Для вратарей считалось чуть ли не за честь пропустить от Фетисова. Вовсе не из меркантильных соображений, в чем обвинял его Тихонов, стремился в НХЛ. Тихонов знал, что в Швейцарии Фетисову предлагали даже более выгодный контракт, и сам уговаривал Вячеслава поехать именно туда. На самом же деле Тихонов, по-видимому, опасался прецедента, грозившего развалить систему его работы с игроками ЦСКА и сборной».
Надвигался чемпионат мира, на который Фетисов вроде бы не должен был отправиться не при каких обстоятельствах. Но его партнеры по пятерке выдвинули Тихонову ультиматум:
«Либо Фетисов едет на первенство планеты, либо не едем мы!»
Фетисов не просто поехал в Стокгольм, а помог советской сборной выиграть 10 матчей из 10, выиграл золото и был признан лучшим защитником. Через 5 месяцев после заключительного матча того турнира Вячеслав впервые выйдет на лед в матче регулярного чемпионата НХЛ.
«В конце 80-х коренным образом ситуация менялась не только в хоккее, но и во всей стране. Думаю, надо смотреть на те события шире. То был не просто конфликт игрока с тренером, а противостояние человека и системы. Я боролся за законный путь отъезда в НХЛ. Считал, не был вправе решиться на побег, ибо 13 лет до этого играл в сборной, был капитаном и лидером команды, для многих своего рода символом страны. Сейчас не знаю, решился бы я тогда на такой шаг, если б можно было принять новое решение. Не скрою, за свои права в то время бороться было очень тяжело…» — будет вспоминать спустя годы хоккеист.
