«Последний танец» бьет рекорды спортивных документалок. Вот почему его обязательно нужно смотреть

Главное событие этой весны в спорте – это выход документального сериала «Последний танец», посвященного сезону-97/98 в исполнении «Чикаго» Майкла Джордана. С первого эпизода фильм бьет рекорды по просмотрам и провоцирует масштабное обсуждение в соцсетях и развитие второстепенных, но мгновенно ставших хитами сюжетов.

Раз уж не все до конца понимают, что именно им показывают, то, наверное, надо пояснить, почему «Последний танец» стоит увидеть, даже если у вас хватает развлечений на «карантине».

«Последний танец» – это уникальность

Для того чтобы правильно оценить сериал, нужно знать его предысторию и осознавать его уникальность.

В его основе – беспрецедентный доступ к команде, который получила бригада Энди Томпсона, брата легенды «Лейкерс» Майкла Томпсона и дяди легенды «Голден Стэйт» Клэя Томпсона: в течение всего сезона его операторы снимали тренировки, раздевалку, подтрибунные помещения и умудрились даже потусить с Деннисом Родманом в Лас-Вегасе.

Правами на весь отснятый материал владел Майкл Джордан. Как это ни странно прозвучит, но самый раскрученный спортсмен мира никогда не навязывал свою версию собственной карьеры: у него, конечно, есть проходная автобиография, но он не принимал никакого участия в канонических текстах джордановского евангелия (например, отказался давать интервью Дэвиду Хэлберстему для его книги «Джордан и мир, который он сотворил»). Точно так же он и не давал хода видеоматериалам сезона-98.

В 2016-м «Голден Стэйт» побил вечный рекорд 72-10, а Леброн Джеймс привез чемпионский кубок в Кливленд. И, как свидетельствуют многие инсайдеры, именно в тот момент Джордан решил, что пора напомнить о себе. (Воспринимайте это, как хотите).

Соответственно важно понимать, что у «Последнего танца» всего две, но бесценные фишки:

1) видео, аналогов которому не существует ни о какой другой спортивной команде в мире.

Здесь Джордан играет в монетки с охранниками. Джордан называет себя «богом», когда раздает билеты одноклубникам. Джордан вербально уничтожает партнеров на тренировках. Джордан разговаривает с Джерри Сайнфелдом перед игрой. Джордан гоняется на гольфкарах.

В мире просто никогда не было спортсменов, к которым подходили ближе.

2) комментарии самого Джордана.

Дело в том, что Джордан почти не дает интервью и избегает любых медийных споров. Он настолько закрыт, что, например, его близкие отношения с Кобе вскрылись лишь во время поминальной речи.

Джордан не только разрешил использовать видеоматериал, но и захотел рассказать о своем видение собственной истории. И как мы знаем по его речи при введении в Зал славы, так всегда получается, что зачастую это похоже на сведение счетов, у которых нет срока годности. В сериале множество героев, множество мнений, но последнее слово – за Майклом: он слушает оправдания Айзейи Томаса и называет его мудаком, он дает оценку всем основным соперникам (парни не тянут), он утверждает, что тащит партнеров даже тогда, когда они не хотят. И, как рассказал режиссер Джейсон Хехир, именно Джордан подсказывал ключевые акценты всего сериала.

Кому-то это может показаться упрощением или даже антижурналистикой. Но, кажется, человек по имени Майкл Джордан заслужил право рассказать все так, как он чувствовал, и ответить на те претензии к нему, что существуют.

Почему Майкла Джордана считают величайшим? Объясняем всем, кому не довелось его видеть

Поэтому довольно глупо искать в сериале:

– какие-то новые истории. Огорчу вас, но за 20 лет, сотни книг, сотни интервью партнеров и тренеров Джордана все сюжеты уже рассказаны.

– шокирующие разгадки дисквалификации Джордана и его связей с мафией. Увы, к большому сожалению, ничего этого не было.

– сцены сексуального характера между Родманом и Кармен Электрой на тренировочной базе «Чикаго».

«Последний танец» показывает Джордана как всепроникающее культурное явление и разговаривает с ним на темы, которые интересны ему самому. Не знаю, что с ним не так, но сексуальность Кармен Электры его не заводит.

«Последний танец» изящно сделан

«Последний танец» ставит себя в изначально проигрышное положение. Десять эпизодов – это слишком много для рассказа о сезоне-97/98 и слишком мало для того, чтобы охватить всю карьеру Джордана, едва ли не самую насыщенную в плане историй, невероятных моментов, курьезных происшествий карьеру в мире спорта.

Совместить и то, и другое – это априори фиаско. Кому-то кажется, что нужно было больше остановиться на тех или иных нюансах. Кому-то кажется, что тратить столько времени на разборки с гондонами из «Детройта» спустя тридцать лет – это чересчур. Почти у всех возникает ощущение поверхностного, слишком упрощенного взгляда.

Здесь нельзя удовлетворить каждого.

Нам остается лишь принять авторский замысел. Замысел этот состоит в том, чтобы коротенечко, минут на 500, рассказать новому поколению о том, чем знаменит этот непонятный лысый дед с желтыми глазами, сигарой и неизменным стаканом текилы. От самого начала и до самого конца.

И вот, учитывая невыполнимость миссии, режиссер Хехир, на самом деле, выглядит не так плохо, как можно было подумать.

«Последний танец» – это топовая музыка.

Puff Daddy & the Family «Been Around the World», LL Cool J «I’m Bad», «Partyman» Принса, Rakim «I Ain’t No Joke», Outkast «Rosa Parks», A Tribe Called Quest «Can I Kick It?» – знаковые треки эпохи не только помогают вернуть ту атмосферу, но и делают повествование гораздо более динамичным, чем это принято в документальных фильмах.

Хехир очень хорошо шарит в олдскульном рэпе и приложил все усилия, чтобы получить права на использование ровно того, что его было нужно. OST «Последнего танца» позавидовали бы Тарантино и Гай Ричи.

«Последний танец» – это дотошное внимание к мелочам.

Самое сложное в рассказе о Джордане – это говорить небанально о вроде бы самом банальном. И вот это Хехиру удается. Все знают, что «Чикаго» ненавидели Краузе, но видеть и слышать, как Майкл постоянно над ним подшучивает? «Тебе нельзя курить, ты не вырастешь»? Все знают, что Родман любит тусить. Но попроситься в отпуск по ходу сезона и получить разрешение? Все знают, что Джордан – король трэштока. Но бесконечный поток экспромта в адрес соперников, партнеров и журналистов?

Каждый эпизод содержит кучу таких вот жемчужин. Да, вы знаете о Джордане все. Черт, все знают о Джордане все. Но калейдоскоп вот таких эпизодов не дает заскучать.

«Последний танец» – это эффект художественного фильма.

Главная претензия к сериалу заключается в том, что он якобы создает образ святого, что это «агиография» Майкла Джордана. Если вы тоже так думаете, значит, вы потратили последние двадцать лет жизни зря: агиография Майкла Джордана была уже доведена до совершенства к его последнему сезону в «Чикаго», а затем освящена им самим – по ходу года, который он вытащил в одиночку и закрыл в финальной серии решающим попаданием.

Феномен Джордана в том и заключался, что на очевидцев (да и участников) второго три-пита все происходящее производило эффект постмодернистской истории, которая непостижимым образом воплощает в реальность все прихоти авторского замысла. Майкл Джордан не столько играл в баскетбол, сколько использовал любые обстоятельства себе на пользу.

Хехир демонстрирует не только это. Он еще и акцентирует драматичность каждой конкретной части. Вы почти верите, что Пиппена вот-вот обменяют. Вы чувствуете боль от поражений «Детройту». Тени сгущаются, когда у Джордана убивают отца и он превращается в изгоя. «Индиана» уверена, что сильнее «Чикаго», а значит, протагонисты обречены… «Последний танец» вроде бы документальное кино, но режиссер переводит его в иную плоскость за счет включения эмоций. 10-серийный документальный фильм – это странный формат, но все сделано достаточно изящно для того, чтобы в каждом эпизоде был нерв.

«Последний танец» – это атмосферно

Сериал порой кажется несколько затянутым. Иногда на общем плане – ну, идет Джордан куда-то на фоне здания. Иногда на среднем – ну, идет Деннис Родман по коридору. Иногда на крупном – ну, стоит себе Пиппен.

Что дальше-то?

Кажется, здесь опять вопрос фокуса и отношения.

На самом деле, должно быть так:

Что?! Джордан идет в безумного цвета костюме – шорты, майка да еще и шляпа?

Что?! Родман получает двадцатку от Крэйга Сэйгера на оплату штрафа?

Что?! Пиппен не хочет больше играть за «Буллс» и намекает на уход?

Да охренеть же!

Помимо невыполнимой миссии с карьерой Джордана (и остальных), у создателя «Последнего танца» была еще и сверхзадача показать масштабность культурного феномена игрока и вписать его в эпоху, которую не всегда просто понять.

Нельзя сказать, что и здесь нет потерь – как минимум, в темпе, в акцентах.

Но успешного все же больше, нежели проблем.

Совершенно точно, что все порядке с баскетбольной атмосферой. Беспощадному стилю игры «Пистонс» уделяется столько внимания, что можно вновь порадоваться победе «Чикаго». Защита против Чарльза Смита в концовке пятого матча серии-93 очень сильно не похожа на современную. Задиристость проникает даже на Матч всех звезд, где все внимание концентрируется на «мальчике, который хотел играть один в один».

«Последний танец» очень точно показывает баскетбол, которого больше нет. Баскетбол с ненавистью длиной в тридцать лет. Баскетбол с грязными приемами. Баскетбол с радостью, выраженной в нестандартной форме: «Да я вас всех #### ####### #####».

Совершенно точно, что все порядке с изображением эпохи. Ядовитый телевизор: «Если вы сегодня идете на работу, то значит, вас зовут не Даг Коллинз». Агрессивные журналисты: «Вы что, предаете собственную команду?». Удивительно аполитичные шутки: «Республиканцы тоже покупают кроссовки».

«Последний танец» нисколько не эксплуатирует тоску по тем – более простым – временам. Но Джордан немыслим вне этого контекста – вне карточных игр и игр в монетки, вне поцелуев с тренером, вне сначала кокаина, а потом сигар, вне выбегающего на площадку Джека Николсона и заходящего в раздевалку Джерри Сайнфелда, вне остроумных плакатов и каламбурных заголовков газет, вне нелепой моды и крутых машин.

И наконец, совершенно точно, что все порядке с изображением Джордана как величайшей спортивной фигуры. От безумного ажиотажа в Париже, где его встречают дословно как «бога», до нанизывающихся друг на друга деталей: выбегающих на дорогу ради автографа детей, 60-тысячной аудитории на последнем матче в Атланте, толп болельщиков у отелей, замкнутого пространства гостиничного номера, из которого он не мог выбраться.

Возможно, сейчас, когда массовая культура уже фактически умерла, за этим наблюдать странно (и кому-то скучно), но вот здесь Хехир вроде бы использует все средства, чтобы прорисовать масштаб восхищения очень четко. Это смотрится атавизмом, но без этой мистической ауры всеобщего обожания понять Джордана невозможно.

«Последний танец» – это живой Майкл Джордан

Майкл Джордан первым из спортсменов заработал миллиард не только потому, что лучше всех играл в баскетбол. Майкл Джордан нашел способ продавать свою исключительную харизму в неограниченных размерах и формах – в рекламе, в фильме, в интервью…

Проблема в том, что, уйдя из баскетбола, Джордан еще и решил, что мир обойдется без его харизмы.

И вот это несправедливо к нам. Потому что каждое его публичное появление по-прежнему взрывает. Джордан сказал речь на введении в Зал славы. Абсолютный шок. Джордан получил приз успешного бизнесмена. Мемы с плачущим Джорданом заполонили интернет. Джордан выступил на прощании с Кобе. Умудрился затмить даже Ванессу.

Что бы он ни делал, это становится событием.

Да, даже если он просто сидит в шортах, глушит текилу и что-то говорит о временах, которые уже никто не помнит и до которых никому нет дела.

Феномен Майкла Джордана – это еще и какая-то удивительная искренность, в которой вроде бы нет ничего особенного, кроме того, что ни у кого ничего подобного нет. Здесь нет немного фальшивой артистичности Мэджика, нет отталкивающей серьезности Берда, нет навязчивого стремления удивить Аренаса, нет клоунады Шака, нет всепроникающей самоиронии Баркли. Джордан серьезен и честен, Джордан не кривляется и не прячется за самоиронией, Джордан высокомерен, но не раздражает, это высокомерие бога – все это заставляет прислушиваться к нему.

Вот Джордан умиляется, когда его мать зачитывает письмо из университета.

Вот Джордан охреневает от Айзейи Томаса.

Вот Джордан говорит, что думает о Пэйтоне, Марли, Пиппене…

Вот Джордан вспоминает смерть отца.

Вот Джордан срывается, когда рассказывает об экзекуциях собственных партнеров.

Здесь одновременно все: боль и слезы, самоуверенность и радость, ненависть и язвительность. Но всегда сильная искренняя эмоция, которая запоминается и цепляет, которая разрушает любой цинизм, которая настолько чиста, что исключает насмешки.

Майкл Джордан обладает такой харизмой, что сумел преодолеть один из основополагающих стереотипов относительно внешнего вида мужчины – он сделал лысину модной. И «Последний танец» дает это прочувствовать в самом концентрированном виде: именно поэтому каждый новый эпизод порождает не один, не два, не три новых мема с Джорданом. К концу сериала там точно накопятся эмодзи Джордана на каждый случай вашей жизни.

К «Последнему танцу» можно придираться до бесконечности, но где еще вам дают возможность самому оценить такие вот неподдающиеся описанию, ускользающие явления? Никто не может точно сказать, что вообще такое харизма. Но здесь вы ее видите, чувствуете, осознаете. То, что Хехиру удалось сделать даже это, уже фантастика.

1216